Кассия Кисс жалуется на изменения в "Извечной магии" и хочет вернуться на сцену
Когда Кассия Кисс была приглашена для воплощения ведьмы Зилды в «Извечной магии» она не раздумывала дважды. Помимо одной только возможности вернуться к работе с Улиссесом Крузом, режиссёром, с которым начинала своё театральное восхождение, она увидела шанс развить все стороны «традиционной» колдуньи.
«Я хотела бы летать на метле. Поручусь, что люди действительно применяют магию», заверяет актриса. Но «кресло» в шесть вечера «перевернули»: новелла, огорчившая прохладным приёмом с первых же серий, спровоцировала вмешательство транслирующих. Даже при всех встрясках, Кассия гарантирует, что, как обыкновенно происходит в «глазу бури» (эпицентр урагана), климат был спокойным. «Наша команда очень дружная. Пришёл момент, когда мы закончили, чему счастливы, и не имеем забот с этим».
Сейчас, более шести месяцев спустя, после начала, настал час проститься с ежедневной дозой злобы и также марафонским бегом гримирования в Зилду. Раньше, входя в студию, Кассия выносила не менее двух часов («Два часа баталий», как она определяет), для размещения накладки, чтобы достичь визуального совпадения. «И даже потом, сняв, я продолжала чувствовать, что нахожусь в ней. Похоже на шлем», сравнивает она.
Жестокость персонажа её не особенно беспокоит, актриса ручается, что оставила какую-либо негативную энергию в неподвижности, сконцентрировавшись на стороне освободителя от подлости. «Зло не имеет компромиссов, не даёт никому отчёта. Бить низость удовольствие очень большое», подводит итог Кассия.
«Извечная магия» смело встречала различную критику с самого начала. Как вы видите эти высказывания? Думаю, сложно. Люди хотели бы делать новеллу дерзкую, как больше не поступают. Но, по причине рейтингов, после пятой серии сюжет начали двигать! Многое потеряли, та же магия осталась в стороне. Наступил момент, когда новелла пошла в никуда, потому что ей не оставили своего «лица». Сейчас люди почти сделали то, что им хотелось бы.
Взыскание из-за приёма новеллы было преувеличенным, каково ваше мнение? Я понимаю, что телевидению необходимы рейтинги, оно этим живёт. Реальность в следующем: покровитель видит только стоимость продукта, поднимаемую количеством зрителей. Он волнуется с машинкой это количество отмечающей.
Улиссес был отстранён от режиссуры и актёры устроили манифестацию, чтобы его вернуть. Что в его стиле работы оправдало подобную реакцию? Его чувствительность и понимание, что большая редкость. Он говорит, что работает очень пунктуально, чтобы дома изучить текст и прийти в студию в полной готовности. Он знает, чего хочет в сцене, давая нам чувство восхитительной безопасности. Никто не приходит на съёмки с парашютом и это то, что на самом деле нужно актёру: человек, который ведёт. Кроме того, люди имеют большую сопричастность. Для меня Улиссес более чем брат. Такой связи, как с ним, у меня нет с моими собственными братьями.
После тридцати лет карьеры, что ещё заставляет вас сказать «да» роли? Знать, что я строю персонаж. Автор пишет историю, но рассказываю её я, моим способом. По этой причине, никогда, до сегодняшнего дня, не отказывалась от ролей на телевидении.
Правда, было одно «нет»: когда меня звали в восьмичасовую новеллу, после «Роки Святоши». Я была очень молодой, тридцати лет, и работала над трагедией Расина «Федра», с Фернандой Монтенегру. Не хотела потерять возможность такого ученичества. Разные руководители, включая Бони*, давили на меня, а я сказала «нет». Но потому, что вопрос был принципиальный.
С финалом новеллы, какой ваш следующий шаг? Хочу вернуться на сцену. Десять лет без перерыва продолжалась моя театральная работа в Сан-Паулу, но, когда приехала в Рио-де-Жанейро, меня резко развернуло в сторону ТВ. Сейчас чувствую, что начала новую траекторию: не буду больше останавливать театральную деятельность. Собираюсь рассказывать одну историю за другой.
*Жозе Бонифасиу де Оливейра Собриньу, более известный, как Бони, продюсер бразильского телевидения.
Кассия Кисс жалуется на изменения в "Извечной магии" и хочет вернуться на сцену
Правда, было одно «нет»: когда меня звали в восьмичасовую новеллу, после «Роки Святоши». Я была очень молодой, тридцати лет, и работала над трагедией Расина «Федра», с Фернандой Монтенегру. Не хотела потерять возможность такого ученичества. Разные руководители, включая Бони*, давили на меня, а я сказала «нет». Но потому, что вопрос был принципиальный.
