Из улья - интервью для сайта Memória Globo

   Как ваше полное имя? Когда и где вы родились?
   Меня зовут Кассия Кисс. В свидетельстве о рождении написано Кис, но должно быть Кисс – фамилия венгерского происхождения. Мои предки были венграми, отец югослав. Кисс означает маленький. Родилась я 6 января 1958 года, в 21-30, в Сан-Каэтано ду Сул, Сан-Паулу. Я дочь Жозе Кисса и Пиедади Мотейру Кисс, также имею трёх братьев: Дирсеу, Апаресиде и Рикарду. Из нас я младшая.

   Чем занимались ваши родители?
   Отец был механиком, мать домохозяйкой. Он был малограмотным, но мама выучилась читать и писать.

   Как проходило ваше образование, и где вы учились в первые годы?
   Я училась в Сан-Каэтано ду Сул, всегда только там. Первый год проходила обучение в Школьной Группе Бартоломеу Буэну да Силвы. Мама также зачислила меня в детский сад, но я не любила мальчишек из школы и отказывалась ходить. Не знаю, было ли это, потому что мама одевала меня в шортики. Униформа школы состояла из красных штанишек и белой рубашки, а я была рахитичная, очень худенькая, моё школьное прозвище было «бисквит». В шортиках я оставалась с этими тоненькими ножками и стыдилась. Немного было стыдно за мою униформу и больше из-за мальчиков ходивших со мной в школу. Я не была особенно привычна к чему-либо мешающему чувствовать себя свободно. И, наконец, добилась разрешения не посещать детский сад. Даже, несмотря на то, что в садике было больше пространства для игр народа. А народ жил в одном доме с огромным двором, не было только дома, был улей. Что такое улей? Большой двор, где сосуществовали четыре или пять семей, что также жили там и делили одну и ту же ванну, одно и то же корыто для стирки, одну и ту же вешалку, как единая община. Поэтому я не имела необходимости в парке, саде, так как у меня был этот большой двор и мои друзья. У меня было детство с лазаньем по деревьям, прыганьем через стену, играми в мамином жестяном баке, драками, частыми вызовами «скорой помощи». Это когда я была маленькой. Потом пошла в Школьную Группу сенатора Флакера, училась у Бартоломеу Буэну да Силва и Бонифасиу де Карвалью.

   Каким было начало вашей артистической карьеры?
   Училась в Институте Искусств, который в то время, 80-е годы, считался лучшей школой музыки и искусств в Латинской Америке. Было волнующе, потому что ученики занимались в туалете, коридорах, на лестницах. Я училась там, когда давал уроки Еужениу Кушнет. Меня привлекла в Институт моя преподавательница. Когда я была в колледже, показала моей учительнице литературы Лайле, получившей учёную степень по драматическим искусствам, вырезку из газеты о моём городе. Там говорилось, что Институт открывает театральный курс, для не имеющих актёрского образования. Предмет преподавал Силней Сикейра, ставил спектакли. Я не знала ничего о нём, честно признаться ничего не знала и о театре. А Лайла мне сказала: «Займись театром». Я уже училась музыке в этой школе, брала урок музыкального образования и оставила его из-за театральной школы. Я в 14 лет уже работала для оплаты моих уроков, однако денег, чтобы платить за два курса у меня не было. Я могла выбирать и отдала предпочтение театру. У меня были замечательные преподаватели. Еужениу Кушнет давал уроки, но не был моим профессором. Вёл курс Силней Сикейра, Марианжела Алвес Лима преподавала историю театра. Было вовлечено больше людей, но не помню их имена. Знаю, что было супер важно, потому что мы поставили спектакль.

   Вы также думали о другой карьере?
   Я решила поступать в институт. Хотела заниматься историей, полагаю, что всегда хотела поступить на исторический факультет. Но кто-то вложил мне в голову, что я должна стать архитектором. Представляете, я не видела ни одного произведения архитектуры и ничего не знала о рисовании. Тогда решила изучать математику на одном факультете хорошей развалюшке в Сан-Паулу, и попробовала посещать лекции. Однако было очень скверно, достаточно скверно, чтобы я оставалась там немного времени и также приняла окончательное решение остаться там, где находилась, то есть посветить себя театру.

   Когда вы начали работать, как профессиональная актриса?
   В Сан-Каэтано ду Сул сформировали группу из любителей театра, общество, являвшееся законной витриной для людей знакомых с этой деятельностью. Они ставили спектакли в периферийных театрах, принимали участие в самодеятельных фестивалях и кое-какие персоны увидели меня работающей. Я была знакома с Улиссесом Крузом с тех пор, как мне исполнилось 16. Он также принимал участие в компании любителей театра с женой Антониу Петрина. Петрин уже был профессионалом. Была группа друзей, хороших людей, более зрелых, чем я. Как-то Улиссес меня пригласил, чтобы заменить в компании его актрису, игравшую в пьесе «Алиси, что такая миленькая девочка, как ты, делает в такой стране?». Это была пьеса Паулу Афонсу Гризолли, музыкальная, и Айде Фигейреду, актриса, игравшая в спектакле, не знала, что произойдёт, если она останется, несмотря на беременность, без замены. Я вошла на её место, и получалось грубо, потому что делала всё, полагаясь на интуицию. Я читала текст, не понимая режиссёра, так как не была знакома с историей Алиси. Помню увиденный Айде готовый спектакль. Всё, что я чувствовала в то время – моё незнание, недостаток информации, для подачи состояния персонажа: девочки, живущей в воображаемом мире, споря со всеми. И то, что я делала, было тогда пригнано точь-в-точь. Я пела 15 музыкальных номеров с 15-ю хореографиями, окружённая взрослыми. Спектакль был чудесным, красивым! Улиссес всегда был очень талантливым режиссёром. Таким стал мой первый шаг, затем последовал «Полковник из полковников», пьеса Маурисиу Сегала, рассказывающая историю театра, через показ цирковой труппы, прибывающей в городок на Северо-Востоке, в глуби провинции и ставящей там спектакль. Историю этой семьи. Делали большое исследование, чтобы познакомить с историей цирка-театра, ещё существовавшего в 70-е годы. В чём состояла суть? Тогда в общественном цирке одним из аттракционов была драматическая группа, рассказывавшая историю. На сцене ставили ящик, и человек с него читал авторский текст. Чтобы сделать эту работу мы познакомились с такой труппой и поставили «Полковник из полковников» ещё как любительское общество, талисманом которого я была. Потом перебрались в Сан-Паулу, столицу, поскольку спектакль был очень обсуждаемым. Когда обновляли постановку в Театре Арены, Сабату Магалди опубликовал критическую статью под заглавием «Спектакль ставит театр на лучший путь». Мы приобрели очень большую важность в театральной среде паулистов. Таким было начало.

   Когда и как возникло приглашение работать на телевидении?
   Я решила отправиться в Рио-де-Жанейру вслед за театральным режиссёром, которого знала по Сан-Паулу – Марселу Соуза. Он был кариокой, жил в Рио и мы страстно увлеклись друг другом. Улиссес Круз тогда ставил с нашей компанией, в Сан-Паулу, пьесу «Лола Морено», музыкальный рассказ об истории радио. Я хотела участвовать в «Лоле», полагая, что имею траекторию внутри группы достаточную для исполнения этой роли. Однако Улиссес дал ясно понять, что у меня много конкурентов. Я подумала: «Как знать? Не буду конкурировать ни с кем, поеду в Рио-де-Жанейро». Оставила компанию и отбыла в Рио. Прибыла туда в январе 1981 года, думаю, что было 6 января, день моего рождения, но не уверена. Смерть Элис Режины, 16 января, более точный ориентир. Никогда не забуду, потому что я уже некоторое время находилась в Рио и сожалела, что меня нет в Сан-Паулу, чтобы увидеть её в последний раз. Здесь осталась работать часть группы театра Марселу. Мы с ним оставались вместе только год. Реальное неудобство мне в нашей театральной компании доставляло то, что люди много говорили, часто устраивали собрания, дискутировали о политике, но результата фактически не добивались. Это меня очень беспокоило, потому что я была актрисой, работавшей в театре в течение десяти непрерывных лет в Сан-Паулу. В те времена театр функционировал со вторника по воскресенье. Понедельник был отведён под разговорные шоу. Мы участвовали в шоу под названием «Шайка придурков» - сплошная болтовня, длившаяся пол ночи. По субботам и воскресеньям, также принимали участие в компании детского театра, давая два спектакля в день, в 10 и 16 часов. Неделя проходила в исследованиях, постановке спектаклей, охвате другой деятельности, представлениях детского театра в школах. Мы были движимы исполнительством, работой в театре. Я жила 24 часа в сутки, работая за мизерную зарплату, что плохо давало платить за квартиру, но была очень счастлива, потому что делала то, что я любила, и счастлива сейчас, делая то, что люблю. Хорошо, вернёмся к моему приезду в Рио. Я чувствовала себя очень несчастной в той театральной компании, где уже находилась год, и ничего не создала. Паулу Афонсу Гризолли которого я знала по постановке «Алиси…», работал на ТВ Глобо, был главным режиссёром. Он ставил спектакль в Рио «Кто правит королём?» драматурга Маурисиу Абуда, вместе с Луисом Арманду Кейрушем, актёром, умиравшим от СПИДа и работавшим в программе «Большая семья», играя Туку. Однажды мы случайно встретились, и он пригласил меня для присутствия при читке пьесы. Я пришла и демонстрировала интерес, сказать по правде, это была моя стратегия, проявлять внимание, в расчёте на то, что Гризолли пригласит меня работать на спектакле. Моя роль практически не имела текста. Было театральное сообщество сумасшедших и я, возможно, из всех наиболее безумная. Таким стало моё начало в Рио-де-Жанейро, благодаря Луису Арманду Кейрушу. В то время я выживала торгуя натуральными сэндвичами, которые сама и делала, на пляжах Барра-да-Тижука. Носила их также для продажи в театр – в проходе, моим коллегам. Я работала на кухне ресторана натурального питания «Деревенская дорога» в обмен на еду и деньги на транспорт. Я не зарабатывала больше ничего, не имела зарплаты. Луис Арманду входил в мою ситуацию, был очень классным со мной, и посоветовал поговорить с Флавиу Миглиаччио с ТВ Эдукатива. Флавиу вёл программу под названием «Дядя Манеку» и я пришла, сделала с ним проверочную сцену и была утверждена. «Дядя Манеку» был первой телепрограммой, в которой я приняла участие в Рио. В Сан-Паулу я уже работала в новелле «Лицом к лицу» с Фернандой Монтенегру, на ТВ Бандейрантеш. Я играла роль служанки богатой женщины, её героини. Новелла снималась в доме Ронни Вона в Морумби. Не помню имя режиссёра, ушло моё воспоминание о нём. Но я была объектом общего пренебрежения, со мной обращались хуже, чем со статисткой. В один прекрасный день я устала от обид и отказалась, сказав «хватит». В моих попытках набегами заработать, ещё в Сан-Паулу, делала коммерческую рекламку здесь, другую там. Таким образом, «Дядя Манеку» не был моим первым экспериментом на ТВ. Однако так и не знала ничего о телевидении, не имела ни малейшего представления о положении камеры, попав в Рио-де-Жанейро, на ТВ Эдукатива, где, фактически, меня и взволновала профессия актрисы телевидения. На ТВ Эдукатива я принимала участие почти во всех программах. Получала профессиональную квалификацию, участвуя в программе Тарика ди Соуза. Принимала участие в другой, под руководством Алсиони Араужу, это был телевизионный театр, пьеса Диаса Гомеша, столь знаменитая, что на сцене её играла Режина Дуарте. Я исполняла роль Бранки Диас (в «Святое дознание» ). Был прекрасный опыт, прекрасный! Мне эти съёмки памятны, потому что все люди репетировали оживлённо, а потом начинали снимать с трёх камер максимум. Множество моих эмоций приводилось в действие, было очень хорошо!

   Когда и кто пригласил вас работать на ТВ Глобо?
   Я прошла пробы на Глобо для режиссируемой Волфом Майя новеллы «Свободный, чтобы летать», написанной Валтером Неграу. Я показывалась в Узина, с Мигелом Фалабеллой. Мы делали нашу первую пробу для телевидения вместе. Элиани Жардини также пробовалась, конкурировала со мной и была выбрана на роль. В один из дней встречаю Волфа Майю на шоу в Канекау. Не знаю, как там очутилась, поскольку у меня не было денег на входной билет. Должно быть заработала. Факт тот, что Волф сказал мне: «Элиани Жардини не приехала в Сан-Паулу для работы над новеллой. Ты будешь её делать». Помню мой энтузиазм, мою радость, я осталась прыгать от счастья. И вцепилась в героиню по имени Верона, жившую в одном студенческом общежитии.

   Каким был этот персонаж?
   Она была женщиной строгой, рассудительной, старой девой, всегда носившей юбки правильной длины. Смотрю фотографии сегодня, я похожа на 50-летнюю. У меня были красивые волосы, но моя героиня носила пучок. В определённый момент она распустилась, открыла сундук, достала фату невесты, надела и вышла в город, сойдя с ума. Это была очень красивая история. Помню, Элиани Жардини мне сказала: «Роль была слишком маленькой, чтобы приносить жертву и ехать в Сан-Паулу». И тогда я вцепилась в персонаж когтями и зубами, полностью отдавшись работе, с блеском в глазах и волей довести её до конца. Я была очень вовлечена в вещи, которыми занималась, никогда не думала о завтра, всегда жила сегодня. Участвовала в общине медитации, здесь, в Рио-де-Жанейро, и медитировала целыми днями, с семи утра. Оплачивала сеансы, тем, что мыла туалет и салон, потому что мне помогало присутствовать в чём-то конкретном. Завтра для меня не существовало, я не имела прожектов, планов, завоеваний, ничего из этого, была жизнь здесь и сейчас. Следовательно, эта роль, что, фактически, была маленькой, становилась огромным делом, у меня были столкновения с главным действующим лицом, в исполнении Карлы Камурати. Я составляла пару с Эднеем Джиовенацци, было просто классно. Завоевала престижное пространство в новелле, благодаря моему энтузиазму. Это было первым.

   Раньше, до этой новеллы, вы участвовали в каких-то «Особенных случаях». Какой была работа там?
   Помню, имела перекрёстные сцены с Эвой Вилмой и Стениу Гарсиа. Я играла дочку Стениу. Было столь миленьким моё участие, но не осталось в памяти.

   Вы делали «Воскресенье в семье», «Сумка или жизнь» и «Святой бык», уже в 1988.
   «Святой бык» был первым «Особенным случаем», поставленным Гризолли, историей, случившейся в течение одного дня.

   Какой была структура этих «Особенных случаев» и видение актёров? Вам поступило предложение работать в телетеатре?
   К актёрам относились и принимали их, как вещь особую. Мне нравилось работать над камерным произведением, зная персонаж в начале, середине и конце, иметь возможность думать об истории в целом. Хотя, я обожаю открытые сюжеты, думаю, работа над новеллой восхитительна, потому что ты делаешь, что хочешь, путь герою даёт не автор, актёр, но ноги на нём сильнее сбивает автор. Классно, если ты достигаешь взаимопонимания с ним, почти всегда это происходит, но много зависит от актёра. Я имею счастливую возможность вести мои персонажи. Работа в «Особенных случаях» шла с огромным энтузиазмом. Паулу Афонсу Гризолли был режиссёром крайне требовательным. Это тип работы, который я люблю, поскольку сама требовательна. Таким образом, он мог требовать от меня желаемого.

   До новелл вы участвовали в мини-сериале «Падре Сисеру». Каким был ваш персонаж?
   Этот мини-сериал с Карлушем Верезой и Стениу Гарсиа, игравшим падре, режиссировал Паулу Афонсу Гризолли. Было чудесное вторжение, так как мы ездили довольно далеко, забирались в середину леса там, в каатинге. Я исполняла роль монахини, хорошую малюточку, снималась очень мало, однако присутствовала во всём происходящем. Движение мини-сериала было весьма драматичным. Почти сделала свой персонаж Дебора Дуарте, имевшая проблему со здоровьем. Но Паулу Афонсу не хотел рисковать со мной и поддерживал Дебору до конца. Помню, было много интересного, в этом путешествии ко мне пришло увлечение Карлушем Верезой. Я была начинающей девчонкой, полной энтузиазма, сопровождала большого актёра, воодушевляемого моим присутствием. Поездка закончилась, осталась хорошая страсть к нему. Помню, вернувшись в Рио, я оставила своего наморадо, сказав: «Смотри, всё кончено, я влюблена в Карлуша Верезу».

   Потом вы работали на новелле «Свободный, чтобы летать». Следующим было приглашение на роль Лулу в «Роки Святоше»?
   Боже! Я не знаю, когда уже видела новеллу, которую можно было бы назвать вехой в истории жанра. Был реальный, истинный водораздел, потому что мы делали новеллу с громким успехом, в составе известной труппы, волнующую историю, способную подать пример до сегодняшнего дня. Я играла персонаж весьма значительный. Новелла была восьмичасовой, и я участвовала в трёх, четырёх сериях показываемых за неделю. Было интересно, потому что я ещё была очень охвачена занятием чем-либо день за днём: ездила в автобусе, и по-прежнему зарабатывала совсем немного, несмотря на работу в восьмичасовой новелле, приобретшей фантастический успех. «Роки Святоша» завоевал национальную любовь. Мою героиню звали Лулу дас Медальас, на съёмках я пересеклась с двумя старейшими актёрами, что знала тогда эта страна – Арманду Богусом и Паулу Грасинду, сыгравшим священника. Я ему всегда исповедовалась и находилась в состоянии сильной влюблённости в Паулу Грасинду. Он был старше 70 лет, около 75, а мне 27, 28. Была очень влюблена, но той любовью, при которой меня вполне удовлетворяло оставаться с ним рядом, заботиться о нём, было очень увлекательно. На этой новелле труппа присутствовала при съёмках коллег. Мы входили в студию А и оставались наблюдать за игрой Лимы Дуарте и Режины, нас это развлекало, веселились вволю. Я приобрела опыт съёмок, работала много, играла по 75 сцен в день с Арманду Богусом, моим партнёром, но люди обожали.

   Ритм съёмок был очень тяжёлым?
   Было очень тяжело, однако чем больше, тем лучше, было очень хорошо.

   Вы выделяете какую-либо заметную сцену?
   Имелась хорошая сцена, когда муж запирал меня в комнате, под домашним арестом. Я играла роль женщины горячей, чувственной, красивой, с большой радостью жизни, находящейся под замком. Всегда указываю фрагмент, где он медленным движением закрывает дверь комнаты, запирает на ключ медленно, а я, внутри, лежу на кровати, страдая. Вся красота, в энтузиазме пленницы. Постоянно вспоминаю эти сцены и сцены с Паулу Грасинду.

   Каким был отклик на «Роки Святошу» у публики?
   Новелла имела большой успех. Чтобы иметь представление, в день, когда шла последняя серия, мы начинали пьесу «Федра» с Фернандой Монтенегру и мной, поставленную Аугусту Боалом, и боялись, что останемся без зрителей, хотя Театр Арена на Копакабане, не был огромным. Люди ожидали со страхом, что не появится никто, по причине успеха новеллы. Помню, когда я подходила к театру, не было ни живой души на улице, похоже на день финала чемпионата по футболу Бразилия-Италия. Исследования рейтингов дали результат 99, 100 пунктов, безумие! Весь мир смотрел новеллу, это было чарующе!

   А на премьеру пьесы кто-нибудь пришёл?
   Пришли, потому что в партер были разосланы приглашения, в спектакле играла Фернанда Монтенегру, а театр был маленький. И также потому, что на следующий день повторяли заключительную серию. То был, без сомнения, мой наиболее волнующий опыт на телевидении. Было красиво видеть манеру, в которой я делала работу. Я не была ослеплена славой, что могло случиться – многие меня искали, хотели быть моими помощниками в прессе, а я никогда не давала для этого ни малейшей зацепки. Продолжала вести свою нормальную жизнь, абсолютно нормальную: давка в автобусе, работа… Так было и так есть. Тот момент был очень важен и, что всё сложилось таким образом. После «Роки Святоши» меня приглашали в новую восьмичасовую новеллу на главную роль. Но я работала в пьесе с Фернандой, а театр пришлось бы оставить, поскольку исполнительница главной роли плотно занята в съёмках. Даниэл Филью, Паулу Убиратан и Деннис Карвалью говорили, что не дадут согласия. Помню себя, такую худенькую, в приёмной Паулу Убиратана, полной людей желающих моего возвращения, чтобы я вышла из спектакля, и я заявляю: «Нет, я не брошу спектакль. Я хочу делать новеллу, но без выхода из пьесы». Не вышла из пьесы и не сделала новеллу.

   Что это была за новелла?
   «Колесо огня». Роль, предназначавшуюся мне, сыграла Бруна Ломбарди.

   Вы ссылались на работы с двумя старейшими актёрами страны: Арманду Богусом и Паулу Грасинду. Каким был опыт пересечения с обоими?
   Я работала с крупнейшими профессионалами, людьми длинной карьеры, имеющими большой опыт во всём, в СМИ, в ежедневной работе над новеллой. Они были отлично подготовлены, и я вносила в это свою лепту, приходя с текстом, выученным назубок, потому что знала, что буду трудиться с опытными актёрами. Думаю, было очень хорошо для них видеть мою отдачу, мою волю, я ошибалась, но работала с желанием. У них было умение, которого мне ещё предстояло достичь, умение вкупе с профессионализмом, что нам даёт только время. Но я была очень добросовестна, так как пересекалась с большими актёрами. Не только с этими двумя: также с Фабиу Жуниором, Ионой Магальяеш, собственно Режиной и Лимой, с ними имела мало возможностей сталкиваться на площадке в течение новеллы. Но после я часто работала с Лимой и Режиной. Я понимала, что тот момент нужно использовать по максимуму, что они меня представляли, что они хотели меня учить, и для этого следовало хорошенько открыть глаза, глаза, нос, рот, ухо, всё в связке. И я имела лучших учителей. И снова к истории с медитацией. Я много медитировала, это помогало мне лучше использовать всё, чему училась, потому что не была занята другими профессиональными вопросами. Я не имела времени, чтобы позировать для обложек, была захвачена моей работой. Работа была моей пищей, я сознавала, что хочу делать с каждым разом лучше, потому что это было единственным способом для меня чувствовать себя счастливой, с каждым разом всё более счастливой. Я очень благодарна этим двум людям. Я была влюблена в Паулу Грасинду, очень влюблена, он меня сильно увлёк. Он никогда не узнал об этом, очевидно. Как это было бы, я, девчонка 27, 28 лет, подхожу к 75-летнему мужчине и говорю: «Сеу Паулу, я люблю вас, сеньор»?

   Затем наступило время «Бардака и шика» Кассиану Габуша Мендеша, где вы играли роль Сильваны. Что это за персонаж?
   Я играла в новелле Кассиану, под режиссурой Жоржи Фернанду, было классно, народ много развлекался. Я снималась достаточно, потому что уже знала хитрости, уже приобрела сноровку. Я имела такое качество: быстро училась разным вещам. Следовательно, изучив, как всё функционирует, я уже находилась в схеме телевидения. Было очень приятно делать эту новеллу, к тому же с хорошими компаньонками: Патрисией Пилар, Марилией Перой, Глорией Менезиш. Смотрела сцены антологии Марилии Перы. Она стала большой школой для меня в этой новелле. Сегодня Марилия моя большая подруга, большая рекомендация. Очень люблю её.

   Во «Всё позволено» вы были приглашены на роль Лейлы. Расскажите немного о своём участии в новелле и резонансе от вашей героини.
   Было очень здорово работать на этой новелле. Сейчас я прихожу на могилу Лилиан Леммертц. Не знаю, была ли она ещё жива, когда шли съёмки. Помню, встречала её в приёмной Паулу Убиратана, но было ли это, когда я играла во «Всё позволено», или в «Роки Святоше»? В этой новелле я впервые снималась с Антониу Фагундесом и Глорией Пирес, но с ней у нас общих сцен не было. Я исполняла роль женщины брошенной Антониу Фагундесом, который был моим мужем в начале истории. Новелла пользовалась успехом, также порабощающим: я убила Одети Ройтман.

   Актёры имели доступ к распечаткам?
   Получилось интересно. За два, три месяца до того, как Жилберту Брага закончил новеллу, Деннис мне сказал, по секрету: «Ты будешь убивать Одети Ройтман, но никто не должен знать». Я согласилась. Смерть персонажа такого значения занимала всех, только о ней и говорили. На телевидении проводился конкурс с вопросом, кто убьёт Одетти Ройтман. Из-за множества претендентов оставалось сомнение, действительно ли преступление в заключительной серии совершит мой персонаж, и я спрашивала Денниса, будет ли преступницей Лейла. Он сохранял секрет до последнего дня показа новеллы, 6 января, назначенной датой был день моего рождения. Помню, что получила текст сцены накануне, ближе к вечеру, у себя дома. На следующий день весь свет был у транслирующей студии А. Денис собрав труппу и прессу здесь у двери, сообщил, что убийцей будет Лейла, а остальные могут расходиться. И тогда мы стали снимать ту сцену. Съёмки шли до 18 часов, новелла вышла в эфир в 20. Мы сделали всё последовательно, включая происходящее на улице. Было невероятно – назавтра я красовалась на первых полосах всех основных газет страны, как убийца Одетти Ройтман. Историческое мгновение!

   Чтобы закрыть тему 80-х, расскажите о структуре ТВ Глобо по отношению к драматургии той эпохи: камера, сценарий, сценография. Каково было работать на телевидении, когда вы начинали свою карьеру?
   Снимали одновременно три новеллы. Главной была студия А, где сегодня освещают события тележурналистики. Различные сценарии создавались и разрушались в течение ночи. Мы работали целыми днями. Существовала схема сценария. Пример: в понедельник я могла сниматься в студии А, в В, и в С, и в Д, сразу в четырёх, почти в одно и то же время. Я выходила из студии и шла в другую, где меня ждали для съёмок очередной сцены, выходила из этой и сейчас же направлялась в следующую, и так беспрерывно. Для этого было необходимо идти на компромисс, выпускать серии с минимум неделей предшествования. Как происходит и сейчас. Немногие авторы сегодня передают серии с опозданием, и когда это происходит, наносится большой вред всему процессу. Существовало ведомство, куда актёры приходили, чтобы получить сценарий будущих серий. Сценарий выходил в субботу. Таким образом, знали, что будет происходить в течение следующей недели. Всё было организовано. Происходили столкновения актёров занятых в разных сериалах. Снимали три новеллы в одно и то же время, потому что не было другого места для работы, съёмки велись быстро и в местах очень ненадёжных. На «Роки Святоше» нашей приспособленной территорией была зала размером с эту студию, с утрамбованным полом, каменной скамьёй, и мы получали кастрюльку. Помню негодование Режины Дуарте как-то раз, потому что мы плохо ели, всё было неустойчиво. Сейчас мы реально пользуемся другой структурой, выдвигающей на первый план вещи для пути гораздо более приемлемого, более счастливого для всех, не вызывающими жалоб.

   Как произошло приглашение работать в «Пантанале» на ТВ Манчете?
   Когда закончила делать «Всё позволено», Жайме Монжардин меня позвал. Я приняла предложение, так как была без контракта. Я работала на Глобо из-за уверенности в деле. «Пантанал» явился ударом грома, потрясшим структуру ТВ Глобо, поскольку имел большой успех. Я была по-настоящему счастлива, принять значительное участие в этой новелле. Снялась в первых 17 сериях красивой истории Бенедиту Руя Барбозы. Он предлагал свой проект Глобо, но там отказались от него. Тогда он принёс сценарий Манчете, где его не только приняли в работу, но и снимали в Пантанале. С местом действия связан другой язык, другой темп новеллы, её новаторство. Мне дали прекрасную роль, Марии Марруа, воительницы, женщины возрождающейся дважды, когда она принимает решение вернуться в Пантанал, чтобы спасти свою шкуру и шкуру мужа, и когда остаётся беременной. Она думает, что ждёт сына, однако рождается дочь, которой предстоит стать суперженщиной, воином того восхитительного Пантанала. Я получила замечательный опыт участия в предприятии, давшем мне много хорошего. Сделала очень успешную новеллу. Провела 40 дней в Пантанале и помню, так пропиталась этим регионом, что оставалась с моим образом днём и ночью: моя сорочка, ноги, были в грязи, чёрные ногти, ступни, ладони, всё. Это было сумасшествие, вся искусанная москитами, без макияжа, без ничего; мои длинные волосы, наполовину засаленные… я была полностью интегрирована в это место. Следовательно, когда начиналась съёмка, мне не нужно было ни на чём концентрироваться, я уже была доной этой истории. Прекрасно было сделать эту новеллу в Пантанале.

   Впоследствии вы вернулись на ТВ Глобо?
   Вернулась. Возникла интересная ситуация: Манчете хотело подписать со мной контракт, и на волне успеха новеллы Даниэл Филью также распорядился позвать меня, сказав, что хочет заключить контракт. Я ответила: «Нет, не буду подписывать контракт ни с кем, кто появится с проектом более интересным, привлекательным для меня, с тем и буду работать». Это был сигнал зрелости. И вот что произошло: Волф (Майя) пригласил меня работать над «Суррогатной матерью» и достичь ещё одного суперуспеха в этой 243-серийной новелле. Успех был бешеный, я обожаю участвовать в новеллах.

   Каким был этот опыт?
   Я уже пускалась вразнос, уже ссорилась с режиссёром. Было прелестно! Историю писала Глория Перез, автор, который не разменивается на мелочи, добиваясь глубины во всём, автор драматический. Я вижу в ней большую универсальность. Она может вести повествование со мной до самого финала. До того я воплощала персонаж исключительного драматизма, Марию Марруа, которая боролась с ягуаром, сама уподобляясь этому хищнику. Подобия стали тождеством, когда она в схватке, трансформировалась в ягуара, сражаясь посреди Рио-Негру, в Пантанале. Эта женщина была воином. И затем я вернулась на Глобо, чтобы играть Ану в «Суррогатной матери». Новелла полемически важная, из-за обращения к супружеской паре, решившей нанять «живот» для вынашивания их ребёнка. Этот сюжет дал и даёт много историй. Когда мы дошли почти до 200 серии, Волф устроил собрание и сказал: «У новеллы большой успех, поэтому мы продлеваем действие». И начал обновлять гору контрактов. Было замечательно, замечательно проводить собрание, чтобы предупредить о продлении новеллы, потому что она успешна. Чудесно!

   Независимо от персонажа, вы думаете, что ребёнок должен оставаться с матерью биологической, или усыновившей его?
   Я не помню, что чувствовала тогда. Но новелла закончилась, как должно: ребёнок остался с двумя, матерью биологической и той женщиной, что желала иметь сына. Полагаю, что стала бы на сторону биологической матери, потому что она боролась за ребёнка впоследствии. В результате же, этот младенец будет чувствовать себя привилегированным, поскольку у него сразу две мамы.

   Выделяете ли вы какую-либо сцену в особенности?
   Мои эпизоды драматичны, я одинока, страдаю. Волф делал много дублей. У него был оператор, которого он очень любил, и я обожала – Жакиту. Думаю, он использовал стэди кам, приходил с камерой на плече для съёмок драматических сцен Аны, где она взрывается, где бьётся в тоске из-за своей драмы, желания иметь сына. Волф всегда назначал сцены: я иду в залу, затем в комнату, меня колотит от рыданий. Рейтинг поднимается, когда люди делают эти дубли. Я хорошо их помню, потому что у меня болело; ты не делаешь драматическую сцену безнаказанно, всегда остаётся чувство большее, чем зарегистрировала плёнка.

   Вы помните резонанс у публики? Больше болели за вашу героиню, персонаж Клаудии Абреу, или симпатии делились поровну?
   Не знаю, как разделились пристрастия публики, но люди много спорили обо мне и о ней, всё время показа. Пресса хотела знать наше мнение о ребёнке. Потому что вопрос полемический. Не знаю, была ли ссылка на какую-либо реальную историю. На волне успеха новеллы я и Какао (Клаудия Абреу) побывали в Испании.

   И там также имел место резонанс?
   Всеобщий, новелла приобрела мировой успех. Было здорово!

   Что вы думаете о текстах Глории Перез?
   Я восхищаюсь Глорией Перез, автором, который меня глубоко познаёт, потому что она драматический писатель. Я считаю, что лучшая форма рассказывания истории идёт через драму, в большей степени, чем через комедию. Символ драматургии радость и грусть, но история, более расставляющая знаки препинания, более точная, это, скорее драма, нежели комедия. Комедия выныривает здесь и там. А наша жизнь в большей мере соответствует драме, люди не ходят 24 часа в день, умирая от смеха, это невозможно. Нельзя жить без проблем, они необходимы нам, чтобы существовать, необходимы кризисы для продолжения жизни. Кризис означает присутствие. И Глория использует кризисы, видя, что эти события возвращают полезность истории. Глория воительница, суперженщина, обожаю её стиль, что бы ни говорили о моих любимчиках. Я ей звоню, чтобы сказать: «Глория, я тоскую по участию в твоих новеллах». Мне необходимо говорить это ей.

   Вы участвовали в эпизоде программы «Ты решаешь, ловушка судьбы», рассказывавшем о драме женщины, оказавшейся свидетельницей преступления, в то время, как проводила ночь в мотеле с любовником. Как вы оцениваете эту программу, положившую начало интерактивному общению с публикой?
   Хорошо принимать участие во всём, что порождает замысел, потому что это новый опыт, другие формы драматургии, с двумя, тремя финалами, по выбору публики. Это забавно для актёра, и мне понравилось.

   Вы также участвовали в эпизоде «Отважная мама», где рассказывалось о живущей среди отбросов, помните?
   Я уже участвовала раньше в красивейших историях, под блестящей режиссурой Мауру Мендонса Филью. Могу гарантировать, что это были лучшие вещи, какие только я видела по телевизору. Самая красивая называлась «Сегодня день Марии», Луиша Фернанду Карвалью, действительно наиболее волнующее из всех виденных мною в истории изображений. И это включая кино, всё, что я видела. Возвращаясь к «Отважной маме», то был прекрасный эксперимент, история живущей среди отбросов, с пятью детьми, чей завтрашний день видится едва ли не тупиковым: или надо продать сына другой семье, чтобы спасти его, или взять на себя ответственность за его жизнь, пойти путём борца. Случается ужасная вещь: барак сгорает, и она вынуждена переселиться под мост. Мауриньу режиссировал поразительно, так, что по сей день, когда мы встречаемся, это трогательно из-за рассказа в том эпизоде. Было прекрасно, я восхищалась! Это воспоминание настоящее, потому что были мои лучшие мотивы приведения в действие, не из долга. Люди шли снимать, я толкала коляску сквозь мусор Красной Линии, на рассвете. Я люблю рассказывать историю способом максимально возможно правдивым, жить экспериментами интенсивной формы. Если работаю над ролью помоечницы, хочу жить там; только не хватало отправиться на проживание под мостом. Наша профессия, согласно Шекспиру, лучшая в мире. Он сказал чудесную фразу, о том, что актёры и актрисы имеют возможность быть любыми, достаточно захотеть.

   К чему же склонились зрители в «Отважной маме»?
   Не помню, но думаю, решили, что героиня должна остаться с ребёнком, потому что сражалась за него и поэтому добилась поддержки, хорошо или плохо, несмотря на трудности. Программа «Ты решаешь» была замечательна тем, что спрашивала нас о многих вещах. Сегодня я с большим энтузиазмом вижу, что в ту эпоху это была важная передача. Думаю, что помогла показать лицо Бразилии. Когда люди решают коллективно, вы лучше знаете свой народ, видите степень невежества, пренебрежения, или, наоборот, понимания. Это очень хороший инструмент оценки.

   В новелле «Хищник», как строился персонаж Илка Тибириса?
   Эта новелла дала мне много радости. Режиссёром был Деннис Карвалью и первая сцена, где я снималась, была с Жулией Гам. Я исполняла роль её тёти. Я уже вошла в стиль, поскольку имела подготовку к образу старой девы, быстро говорящей, персонажу почти сатирическому. Я набросала контур роли и испугала Денниса, сказавшего: «Притормози, Кассия. Делай мягче». Съёмку начали заново, и я сделала всё точь-в-точь так же. Он настаивал: «Кассия, повторяем, сбавь обороты, Кассия». Я настояла на избранном мной стиле и в результате, неделю спустя после начала работы над новеллой Деннис просил: «Можешь делать сильнее Кассия, можешь делать сильнее». Таким образом, я свела мой персонаж с ума. Помню, мы входим в студию А, Жозе Вилкер, я, Деннис и его ассистент назначает 30 сцен на день. Он смеётся до слёз. Потом открывают камеры. Новелла была очень волнующая. Деннис считал, что моя Илка Тибириса задаёт ей тон, потому что она была очень смешной, чудесным отражением хорошего. Был громкий успех, особенно у тех, кто не догадывался о моей комической стороне. На съёмках я пересекалась в важных сценах с Паулу Горгулью. Илка старая дева, которая хочет очаровать кавалера и изобретает тысячи уловок для привлечения этого мужчины, включая рецепты афродизиаков. Получилось очень смешно. У нас было отличное товарищество с Агиналду Силвой на этой новелле. Я имела проблему говорить: «Только замуж, только замуж». Агиналду вцепился в эту фразу и раскидал по тексту, включив во все эпизоды с моим персонажем. По правде я подкидывала идеи, и он кидал другие, и мы оставались вдвоём, я и Агиналду, он писал, а я всегда изобретала для него что-то новенькое.

   И функционировало?
   Полностью. Мы составили великолепный тандем с Агиналду Силвой, я скучаю по нему.

   Вы в этой новелле напоминали модную картинку?
   Было восхитительно! Картинка являлась делом рук Бет Филипекки, трансформировавшей мой персонаж в какую-то Джеки Кеннеди, та штучка, розовая роза, со шляпкой. Бет также была полна энтузиазма по отношению к этому персонажу.

   Существует в новелле какая-либо особенная сцена?
   Я любила моменты очеловечивания персонажа, когда она плакала в одиночестве, после того, как выкинула все те шутки. Я была с короткими волосами и кидала три завитушки на лоб и шапочку. Следовательно, когда я появлялась с этими завитками, в сорочке, ложилась и плакала, думая о моей большой любви, происходили мои моменты гуманизации персонажа. Я любила мои сцены с Паулу Горгулью бывшие очень забавными. Пересекалась также с Жозе Вилкером, Жукой ди Оливейра, Арии Фонтоура, Верой Олтц. Думаю, это была первая новелла Веры. Я была так счастлива делать эту новеллу, в 1993 году. Публика восторгалась. На улице творилось безумие – люди подходили ко мне, чтобы поговорить о персонаже и смеялись вместе со мной, разглядывали меня и снова начинали хохотать, было очень весело.

   Затем вы сыграли роль негодяйки, получающей одинокий финал в «Кто ты?».
   Это была восьмичасовая новелла, очень трудная. Снимал её Эрвал Россану, а писала Соланж Кастру Невес, которая помогала Ивани Рибейру и в первый раз взяла на себя ответственность за одиночное авторство. Было крайне трудоёмко для нас. Мы переписывали серии, сцены, люди чувствовали, я, Эрвал, остальные участники труппы, фальшь в эпизодах и переделывали, потому что Соланж не давалась математика новеллы. Глория Перез производила на меня сильное впечатление тем, что писала одна. Когда пишешь новеллу необходимо знать математику персонажа; если она находится в каком-то месте в одной сцене, не может быть в другом, в то же самое время. Необходимо думать обо всех героях. Глория, к примеру, создаёт разные персонажи, до 80 действующих лиц. Некоторые авторы работают с 30-ю. Только Глория умела работать одна, а Соланж нет. Она постоянно путалась, персонаж был здесь и, одновременно, где-то ещё. Разумеется, сцену приходилось перерабатывать заново. Тогда Лауру Сезар Мунис возглавил руководство новеллой. Он позвал меня и сказал: «Смотри я собираюсь делать злодейку, ты мне в этом поможешь». Мы разговаривали с ним почти ежедневно.

   Было какое-то изменение, вытекающее из проблем, о которых вы рассказали, или ваш персонаж, серьёзная злодейка, начался с тех пор?
   Беатрис и была серьёзной злодейкой, но получила много больший размер жестокости. Нам это было нужно, чтобы суметь разрешить историю, мы имели необходимость в негодяйке в абсолютном смысле слова, плохой женщине.

   То был первый случай в вашей карьере, когда пришлось переписывать сцены вместе с режиссёром?
   Да, в первый раз. Мы с Эрвалом перекраивали режущие глаз фрагменты. Новелла была тяжёлой в этом плане, однако, лёгкой в другом, поскольку для Эрвала руководить «ансамблем», было просто кофе с молоком, он отличался стремительностью темпа, снимал 40 сцен за три часа. Он не приходил с новыми проблемами, имел стиль, который людям весьма нравится, за свою быстроту.

   Новелла была представлена в 1996 г., а Прожак открылся в 1995. Следовательно, съёмки уже шли там. Как далась эта перемена?
   Мы думали, что в этой истории не станут менять место действия, что имеем достаточный простор для всех декораций и реально упали, серьёзно, почти так мы себя чувствовали. И было плачевно для нас, поскольку уже не имелось близких мест, где протекала наша жизнь. Пример, вы находились здесь на съёмке, ваш дантист там, на углу, банк на другом, массажистка, академия, всё тут, вокруг. Прожак находится в Жакарепагуа и всё сосредоточено внутри. Ты вынужден оставаться там и ждать. Уже не можешь, посмотрев на часы договориться с ассистентом: «Гляди, я иду в банк, через полчаса вернусь», или, «Я схожу к дантисту». Усаживаешься и учишься ожиданию. Это был наиболее нервный для нас период. Очевидно, что вещи начинают идти естественным путём, но, через какое-то время.

   В «Во имя любви» ваша героиня Изабел была партнёршей Атилиу, персонажа Антониу Фагундеса. Вы снова пересеклись в качестве пары. И так же неудачно. Как это было?
   Мы были королями неудачных союзов, я и Фагундес. Я играла исполнительного секретаря, женщину до некоторой степени вульгарную. Это была новелла Мануэла Карлуса. Было хорошо, пришлось как следует потрудиться, потому что Мануэл Карлус автор больших сцен, он пишет фрагмент в 15 страниц и не вручает вовремя, хитрец. Делает это слишком поздно и, в результате, ты сходишь с ума. Самое большое назначение я получила вечером, около 23 часов. Моя дочь, Мария Кандида, ей сегодня 11, была в лихорадке, с температурой 40 градусов, а я должна была учить наизусть сцену в 11 страниц, которую получила двумя часами ранее, для съёмок на следующий день с Карлушем Эдуарду Долабеллой. Прошла бессонная, из-за Марии, ночь, я была взмылена, и не существовало времени, чтобы запомнить текст. Потому что недостаточно только выучить, сцена должна вызреть, а на это требуется время. Итак, на следующий день, с непередаваемым усилием, я явилась на съёмку с Долабеллой, который не выучил сцену. Это было сумасшествие, потому что я была в таком отчаянии, что начала кричать на Долабеллу, кричала вместе с ним. Я влезла на стол, сбросила всё, что там стояло, и, ткнув пальцем ему в лицо, заявила, что никогда больше не буду с ним работать. Хотела, чтобы он знал, что я провела бессонную ночь, потому что моя дочь была больна и потому что я учила текст, получив сцену только вечером. Он не выучил, а мне было необходимо, чтобы хотя бы один из нас был подготовлен. Меня отметили в этой новелле, режессируемой Рикарду Ваддингтоном и имевшей большой успех. Проблема, о которой я рассказала, имела место ещё до встречи с Фагундесом на съёмках, до наших совместных сцен. Но было хорошо, я была хороша, гламурна, хорошо одета, мои одёжки были очаровательными. Мне нравилось работать в этой новелле. Но новеллы Мануэла Карлуса требуют крайне больших жертв. Очень трудно и он это знает. Тем не менее, Мануэл Карлус пишет очень хорошо, и это служит компенсацией.

   Расскажите об участии в римейке «Шальных денег».
   Было так хорошо работать! Со мной случилась ещё одна влюблённость на этой новелле, я влюбилась в Ду Московиша. Я, Кассия, влюблена в Ду. Было красиво, потому что его персонаж был любовником моей героини. Я обожала там играть, обожаю сниматься под руководством Волфа. Я считаю Волфа отличным режиссёром, не знаю, потому ли, что он также актёр, но сотрудничал много, чтобы быть хорошим режиссёром.

   Снова Глория Перез, хотя за основу взят текст Жанет Клер, разве не так?
   Правильно, крайне драматичный, изрядно драматичный. Я играла очень драматичный персонаж, страдающий на протяжении всей новеллы.

   Вы исполняли роль Эунисе. Помните какую-нибудь сцену?
   Я помню все сцены, которые мы делали с Ду, помню нашу свадьбу, наше благородство по отношению друг к другу, было очень красиво. Помню, в объектив попала моя нога, очень худая, с проявившимися венами, и Волф увидев это зрелище в камеру, сказал: «Ах! Но я не хочу видеть её варикоз, нет». Думаю, он не знал, что я его слышу. Господь на небесах, это было безумие! Помню этот случай в совершенстве. Я обожала сцены с Ду в той нашей крошечной комнатушке, где умещалась только кровать, и люди искали пространство, чтобы иметь возможность пересечься.

   В «Эсплендор», новелле 2000 года, Аны Марии Морецзон, вашей героиней была Аделаиди. Что вы можете сказать об этой роли?
   Была прекрасная новелла, прекрасная! Аделаиди была женщиной настолько благородной, что я, помню, говорила по телефону Ане Марии: «Ана, мы собираемся создать женщину настолько хорошую, словно она святая. Собираемся перейти предел доброты человеческой». Потому что наилучшее для актёра, когда он тренирует роль так. Когда играешь злодеев, тренируешь жестокость и жестокость это наслаждение, не имеет границ, не имеет колебаний, не имеет стыда, порабощает; жестокость разрушает, ничего не создаёт. А доброта, в противоположность, благородна, чувствительна; только созидает, желает лишь добра другим, никогда для себя. Наша работа, моя и Аны Марии, заключалась в том, чтобы создать женщину хорошую, далёкую от любых подозрений, это был высший уровень доброты. Изображение чего ещё даёт столько удовольствия? Потом уже, играя скверную женщину, я делала что-то хорошее и говорила: «Я должна в этом упражняться». Я хотела находить упражнения, которые увеличивали бы для меня число хороших вещей. Я обожала играть Аделаиди, обожала, обожала, обожала! Было красиво! Смерть, что мы придумали для неё, была жестокой. Снимали на юге Рио-Гранде-ду-Сул, очень холодного региона, в одной чудесной долине. Я носила красивое платье. Когда начались съёмки, Волф хотел, чтобы у меня были длинные волосы и мне их нарастили. Пришлось ждать неделю, пока они приживутся, и после окончания работы я больше их не удлиняла. Я мыла волосы и использовала фен, потому что не доставала расчёсывать, не спала на левой стороне из-за боли. Тогда я поймала Волфа и сказала: «Волф, если ты зависишь от моих волос, чтобы делать новеллу, исключи меня из труппы, потому что я не могу работать, не удлиняй больше эти волосы». Он ответил: «Нет, решено, будем надевать парик». Помню, когда мою голову избавили от наращивания, на восьмой день, я плакала от радости и от боли, потому что долго болело, было огромным счастьем знать, что я не использую больше это дело на голове. Сегодня, несомненно, существуют другие возможности, ты надеваешь на голову парик. Когда я снималась в последней сцене, где Аделаиди умирает, в том холодном регионе, мне дали коньяк, чтобы я держалась, и прежде чем дать команду «Внимание, снимаем», они меня укрыли разными одеялами. Моё платье было декольтировано и я, красивая, с теми волосами-париком, играла. В этот момент я была почти как та женщина, превращающаяся в святую умирая. Это была замечательная идея, замечательная!

   И затем вы изобразили мерзавку Адму в «Порту-дус-Милагрес».
   Это была первая новелла, где мы интенсивно сотрудничали с Фагундесом. Произошло так, что мы встретились и стали большими друзьями. Сегодня Фагундес мой брат, благодаря этой новелле. Потому что одновременно мы также делали пьесу и ездили с ней по всей Бразилии. Снимали напряжённо, понедельник, вторник, и среда, я и он, 30 сцен в день, больше или меньше. Приходилось нелегко, потому что Фагундес учил текст за час и был очень требователен. Был хороший, богатый опыт с ним в этой новелле, где я не главная злодейка истории. Главная злодейка персонаж Арлетти Саллес, но народ кончает рассказывать, и актёр кончает передавать. Это новелла Агиналду Силвы, а он полюбил манеру, с какой я убивала первый, второй, третий, четвёртый, пятый персонаж. Я обожала работать на новелле, на протяжении которой была беременна. Я чувствовала вес груза этой новеллы, потому что, когда ты главное действующее лицо на тебя сваливается вся ответственность, распоряжаешься, задаёшь ритм. Ты также ответственен за успех новеллы. Это было очень важно для меня, и моя последняя встреча с Агиналду. Уверена, по следующей причине, одна репортёрша задала мне вопрос, я ответила, а она повернула это в скверную сторону, будто бы я возлагаю на Агиналду ответственность за то, что так устала. Думаю, что он не понял, и я также не поняла. Правда, в том, что люди не угадывают. Я была утомлена из-за съёмок множества сцен в день, сверх того беременность, и сцены были очень драматичные, огромные. Агиналду всегда вручал серии со значительными событиями, но мне дали сцену, где нужно было говорить на протяжении двух страниц. Я никогда не видела, по крайней мере, достаточное время не вижу никого с таким монологом. Они соединили для меня и сказали: «Кассия не беспокойся, потому что мы дадим тебе паузу». Представляю съёмки с паузой, я никогда не снималась с паузой. Пришла на запись и объявила: «Я хочу записываться сразу. Следовательно, готовимся сейчас и снимаем без репетиций». И так было, очень здорово, было важно. Эта сцена у меня довольно заметная.

   И что это была за сцена?
   Сцена, где Адма защищает мужа, политика, перед телевизионными камерами, драматичное выступление, очень хорошо написано. Агиналду фаворит, превосходно пишет.

   Во «Вкусе страсти» вы играли Сесилию, оставшуюся с героем Педру Паулу Ранжела. Каким было это участие?
   Было здорово, моя героиня была преподавателем и в начале составляла пару с Лимой Дуарте. После его смерти, она давала урок на дому персонажу Педру Паулу Ранжела, и тогда началась их любовная история и они остались вместе. Была премиленькая история, потому что я люблю Ану Марию Морецзон, а Улиссес Круз режиссировавший новеллу был великолепен в студии, понимание, редкая манера заботиться о постановке сцены. Улиссес один из немногих режиссёров, которые забирают сцену и изучают дома, он разбирает сцену и приходит, зная, что будет делать, как будет делать, более того: ставит перед тобой вопрос о концепции эпизода. Большинство крупных режиссёров так не поступают, они приходят, берут сцену, тут же читают и назначают эпизод. С Улиссесом мы имели удовольствие дискутировать о сцене, а актёр больше всего любит обсуждать каждое действие. Эта новелла также дала мне огромную радость пересечься с Педру Паулу Ранжелом, на протяжение многих лет являющимся превосходным актёром.

   Каким было ваше участие в минисериале «Одно только сердце»?
   Замечательным, поскольку, хотя главным режиссёром был Карлус Манга, Улиссес полностью отвечал за идеи. Когда работаешь, имея концепцию, всё значительно облегчается, ступаешь на твёрдую почву, знаешь, что сделаешь это. Улиссес выполняет работу настолько красиво. В минисериале я играла мать Аны Паулы Арозиу. Было чудесно!

   Как делали грим исторического персонажа?
   ТВ Глобо имеет хорошо подготовленных профессионалов. Стилистом была Эмилия Дункан. Все они работали сверх замысла. Стилист любит рассказывать историю в точности, как она есть, хочет быть наиболее верным в использовании эпохи. «Одно только сердце» имеет интересную историю. Я опять была беременна, моим младшим сыном, но потом оказалась пузатой. Вспомнила свою бабушку, венгерку, носившую длинные седые волосы, всегда привязанные в бигуди и платья, которые сама мастерила. Это были платья, не стеснявшие тело, оставлявшие всё очень свободным. Она имела падающие груди, но не надевала лифчик, только сорочку из белого хлопка, что также сшила своими руками. Грудь касалась живота, и под платьем нельзя было отличить, где кончается одно и начинается другое. Мы добились с Эмилией и её ассистентом восхитительного результата, сделав нечто сходное, соорудив конструкцию из пенопласта. Я надевала тот, что мне давали, объём, он оставлял мне больше комфорта и полностью скрывал мой живот. Таким образом, я проходила минисериал, завершая беременность, расхаживала на восьмом месяце в этом пенопластовом сооружении, а сверху одежда. Было варварски, потому что добавляло мне тяжесть, когда я ходила. Было замечательно для меня.

   Каким был персонаж Амалия в «Mad Maria»?
   И снова Эмилия Дункан помогла мне рассказать эту историю, режиссируемую Рикарду Ваддингтоном. Я играла жену политика, женщину, обладающую властью. Хорошая часть съёмок проходила в Акре, я же оставалась здесь, в Рио-де-Жанейро, с моим супругом, которым опять был Антониу Фагундес. Я представляла этих властных женщин умными и знающими, она знает, что муж имеет любовное увлечение и молча это проглатывает, поскольку знает и то, что этот момент пройдёт. Эмилия меня одела восхитительно хорошо. Я помню, что она отсутствовала на начальной подготовке модели и когда вернулась, увидела, что уже существуют вещи без оригинальной ткани. Приказала всё распустить и переделать. Объективно, моя героиня почти королева. Как я говорила Ане Марии Морецзон: «Ана Мария, мы собираемся создавать святую?», и создали, так я и Эмилия решили: «Мы будем создавать королеву». Моя нижняя юбка была из чистого шёлка! Ещё одна идея, в сцене, где я иду на праздник в дом президента, она надела мне на голову королевскую корону. Есть королева? Значит, должна быть и корона! Настоящее наслаждение играть в такой манере. Но были варварством съёмки в наш первый день работы на новелле. Чтобы сыграть эпизод, длящийся немногим более 30 секунд, ждали в течение восьми часов, я и Антониу Фагундес, в студии задерживали сцену. И уверена, всё игралось в корзину, потому что мы повторяли снова, возвращались и продолжали делать то же самое. Иногда драгоценное время тратится абсурдным образом.

   В минисериале «ЖК» вы изобразили Марию, женщину с тяжёлой историей жизни. Как вы строили этот персонаж?
   Эта женщина была замужем за полковником, человеком жестоким, главным негодяем этой истории, которого играл Луиш Мелу. Он разрушил жизнь своей жены, что была воительница, красавица! Я много смешивала мою жизнь, мою историю с персонажем. Возможно, эта героиня меня затронула, как никакая другая. Я люблю вспоминать её, я играла мать Дана Стулбаха. Он тоже очень страдал в этой истории. Жизненный путь Марии был трудным и, когда настал её час, она умерла не в постели, но в церкви, умирая она исповедуется и видит судьбу каждого человека, с кем была как-либо связана. Почти определяет счета с Богом, с Иисусом, говорит: «Сейчас я хочу отдохнуть, я устала от жизни» и умирает. Была красивая история, и я получила много наград за эту роль. Многие люди звонили мне, многие говорили, как их тронула судьба героини.

   В заключение, среди персонажей, которые вы создали, существует какой-либо более вам близкий? Какой был наиболее сложным, а какой наиболее важным для вас?
   Вопрос хороший, сложно ответить, потому что все персонажи многое меняют в твоей жизни, они служат для чего-то, и всегда очень способствуют трансформации. Например, чтобы создать Марию в минисериале «ЖК» я собрала всю свою драматическую силу, весь мой исторический драматизм и вложила в неё. Следовательно, результат был глубоко волнующим для меня. Моя жизнь, мой инструмент для работы и думаю, что в «ЖК» Мария хорошо донесла это. Илка Тибириса персонаж, показывающий связь, которую я имею с моей профессией. Я делала карикатуру, верила в эту карикатуру, вручила себя ей и завоевала руководство, завоевала публику. Училась верить в то, что делаю. Но, без долга, все они ощутимо меняли мою жизнь, чем-то помогали принять важные для меня решения. Когда я снималась в «Пантанале» поняла, что хочу иметь детей. Начиная с той новеллы, с той роли, когда бросали на неделю грудного ребёночка, я говорила «Касилда, нужно пристроить сына. Мой бог на небесах, что я делаю? Уже не знаю со скольких лет и не имею сына, не имею мужа?». Я передвинула мою жизнь с А на Z и сегодня у меня четверо детей. Чтобы иметь представление, как эти вещи двигают людьми, я кормлю грудью в 50 лет.

   Вы думаете, что актёры играют социально важную роль и должны себя мобилизовать, как вы, принимая участие в кампании за грудное вскармливание, кампании по предупреждению рака груди?
   Я считаю, что актёр должен быть настоящим. Очень люблю слова одной песенки, кажется её автор Фернанду Брант, но точно не знаю, которую пел Милтон Насименту: «Все артисты должны идти к народу». Мы главные представители народа, потому что он нас видит и нами восхищается, наше слово имеет очень большую силу. Мне нравилось бы брать на себя роль весьма значительную, обожала бы заниматься политикой. Я вижу себя в политике. Если меня пригласят, допустим, на пост министра культуры, я приму приглашение, даже не имея опыта. Изначально люди не имеют опыта ни в чём, всему учатся. Я приняла бы предложение и оставила мою профессию в стороне, чтобы действовать в этой сфере, где могла бы значительно больше отвечать и помогать населению. В моей профессии я могу волновать других, могу играть в спектакле, который рассказывает историю, трогающую людей, могу то же самое делать в кино, но это очень мало. Я женщина политизированная, читаю журналы, слушаю СВN днём и вечером, я имею мнения. Не то что бы меня просили их высказывать на вскидку. Следовательно, я обожала бы быть намного больше формирующей мнение. Когда меня зовут участвовать в кампании грудного вскармливания, кампании предупреждения рака груди, я знаю размер ответственности, размер возможностей, что это даёт. Мы, большая часть артистов, многое можем и должны брать это на себя.

   По вашему мнению, теленовелла также выполняет эту роль, эту социальную функцию?
   Конечно. Теленовелла имеет социальную функцию таких масштабов… Пуповина её реалити-шоу «Big Brother Brazil» имеющее фантастическую популярность. Я думаю, мы могли бы больше рассказывать о жизни, о реальных проблемах через новеллы. Люди ещё делают слишком большой упор на фантазию, вымысел, когда речь заходит о новеллах. Глория Перез автор куда более близкий к реальности, менее близкий к вымыслу. Люблю авторский компромисс в этой области. Когда вы говорите о «ЖК», о «Mad Maria», или об «Одно только сердце», это истории, которые вы выражаете. Можно перед началом «путешествия» немножечко переставить героя здесь, другого там, чтобы рассказать чуточку лучше. Правдивые истории очень привлекательны для нас, для автора, для того, кто снимает.

   Можете перечислить людей оставивших след в вашей профессиональной жизни?
   Лайла, моя учительница литературы, сказавшая мне: «Займись театром». Улиссес Круз, человек крайне интеллигентный, в которого я верю, кто был и остаётся превосходным для меня, кому принадлежит моя глубочайшая привязанность. Мне 50 лет и я постигла, что лучшие вещи в жизни, это привязанности, есть люди, которых ты встречаешь, и они подают тебе пример, превосходные, с которыми ты хочешь быть вместе, хочешь слушать их, хочешь меняться. Улиссес один из таких людей. У меня были коллеги по работе, произведшие сильное впечатление: Фернанда Монтенегру, Марилия Пера, Паулу Грасинду, Арманду Богус и Антониу Фагундес. Антониу сегодня мой брат. Люди «женатые» пять раз, становятся братством.

   Как вы оцениваете эту работу, восстановление памяти студии Глобо?
   Это важный вопрос для людей, обожающих историю. Я себя сохраняю для того дня, когда мой сын поступит в институт. Уже сказал, что тоже пойдёт на исторический факультет. Я женщина читающая. Люблю историю, рассказывать историю, и это красиво, видеть, что я также делала историю. Весь мир делает историю. Радует существование предприятия, что работает сверх работы, ради сохранения памяти, заботятся зарегистрировать память те, кто трудится в нём. Это чему-то обязательно послужит, я уверена. Невозможно оплакивать, не имея необходимой памяти, или возможно, уже рыдать о себе, потому что многие люди исчезли. Но думаю, что это предприятие делает подарок тем, чью память регистрирует. Однажды один человек, не помню кто, сказал мне, что каждый в мире хочет оставить собственную отметку, собственную запись. Я тоже хочу. Это хорошо, если ты чувствуешь свою значимость. Подлинный идеал людей приходить в мир, что-то делать, абсолютно не желая ничего взамен. Но так не происходит. Люди хотят признания, хотят, чтобы кто-то видел, что они делают, хотят так называемого возврата. Печально, но уж, что есть, то есть, я тоже люблю возврат. К сожалению, я самая обыкновенная, следовательно, хочу возврата. И возврат я зарабатываю с этой важностью, оставляя мою запись. И гляжу, что мне только 50 лет, то есть, чувствую, что моя карьера начинается сейчас.

   Итамар де Ассиз Жуниор и Лилиан Арруда, 11.02.2008 г.


Перевод - Bellatrix Black



                  Rambler's Top100

 



[ © Использование авторских материалов запрещено] | [Made de Triniti (Бертруче) ]

Используются технологии uCoz