ЗАНИМАЙТЕСЬ ЛЮБОВЬЮ, А НЕ ВОЙНОЙ Ненависть клокотала в Изабел, как кипящий чайник на плите, жарила её, точно на раскалённой сковороде. Без масла. Внешне это никак не проявлялось, если не считать неподвижные глаза и чуть заметно раздувающиеся ноздри. А Бранка… Бранка была само спокойствие и монументальность. Даже не обернулась, наверняка рассчитывая ещё больше уязвить незваную гостью.
В конце концов оторвавшись от созерцания себя в зеркале, сеньора уже в лицо припомнила Изабел всё. Интрижку с её мужем (меньшее из преступлений), полученные от Арналду презенты, являющиеся её, Бранки, собственностью, ибо приобретались на деньги семейной фирмы… Изабел слушала, не встревая в паузах, и постепенно (постепенно!) хозяйка дома утратила статус хозяйки положения. Бранка занервничала. Изабел же, напротив, подобралась, сделав стойку. Блондинка и брюнетка, они с Бранкой противостояли, как белая и чёрная шахматные фигуры, а Изабел любила, когда чёрные побеждают. И в белокурую не собиралась краситься, тем более что цвет ей совсем не шёл.
- Верни мои драгоценности, - потребовала она, дав Бранке выговориться и высказать, что та думает о шлюхах вроде своей бывшей приятельницы.
- Ошибаешься, это мои драгоценности, как я уже сказала. Забирая их из твоей конуры, я нечаянно прихватила кое-какой мусор, можешь взять его, прежде чем уберёшься отсюда навсегда, - тощий мешочек пролетел расстояние до сеньориты Лафайетти, ударился ей в грудь и беспрепятственно свалился под ноги, - С сегодняшнего дня ты не сотрудница компании и на что будешь жить, меня не касается. Но я надеюсь, что дни твои окончатся где-нибудь в грязной канализационной канаве.
- Слишком много риторики Бранка, - Изабел позволила себе усмешку, - Если канава канализационная, и так понятно, что она грязная, и, вдобавок, вонючая. Вот в чём твой вечный просчёт – сыплешь словами, распыляешь их, как аэрозоль, а внутри-то… внутри пшик. Пустышка.
Похоже, болезнь шпарить синонимами не обошла её. Впрочем, она решила расценивать это, как использование против врага его же оружия.
- Хотела меня запугать, да? Не на ту нарвалась. Я не робкого десятка, - Изабел шагнула вперёд и Бранка невольно попятилась.
- Не подходи! – выкрикнула угрожающе. - Ты тоже плохо представляешь, на кого замахнулась. Ещё одно движение и тебе светит небо в клеточку.
- Расслабься, - посоветовала Изабел, чувствуя возбуждённые толчки сердца. - Морщины наживёшь. Кстати, вот эта глубокая складка у тебя между бровями красноречиво свидетельствует о неуверенности.
- Я предупредила…
- Мои драгоценности, сука!
Наплевав на предостережения, она схватила Бранку за плечи. Радушная хозяйка в долгу не осталась, оттолкнула с такой силой, что Изабел опрокинулась вверх тормашками на просторную двуспальную кровать, а оттуда скатилась к дивану обтянутому шёлком пастельных расцветок, сочетающемуся с полосатыми обоями и вообще каждым предметом обстановки. Не теряя времени, Бранка метнулась к тумбочке, в руке блеснули ножницы, которыми немолодая валькирия принялась щёлкать точно маньяк-парикмахер.
- Прочь из моего дома, или я за себя не отвечаю!
Опять полетели угрозы пустить по миру, сгноить за решёткой, изувечить так, что никакой пластический хирург не исправит… Изабел, привалившись к дивану, наслаждалась спектаклем, как зритель, расположившийся в партере, попутно отдыхая перед вторым раундом. В антураже из позолоченных купидонов и копий мастеров Возрождения на стенах Бранка Летисия Баррус Мота исполняла мелодраматическую роль защитницы родного очага. На это стоило посмотреть.
Минуты через две подустав от театральных метаний, Изабел вооружилась двумя миленькими подушками с оборочками и, создав себе заслон двинулась прямиком на Бранку, издевательски гримасничая. Ножницы описали дугу, однако она шустро прикрылась от удара, и пострадал чехол. Наверняка с любовно выбранным узором, наверняка изготовленный по индивидуальному заказу. Довольная, Изабел рассмеялась.
- Зови охрану, - разрешила, отбрасывая испорченную подушку, - Сдай меня им, или полиции… Они с интересом выслушают информацию содержащуюся вот в этой папке, ручаюсь.
Бордовая папка, выпавшая при акробатическом кульбите из рук Изабел, так и валялась на кровати. Бранка, кажется, только сейчас заметила её существование.
- Не любопытствуешь взглянуть, что внутри? Нисколечко?
- Что там может вызвать любопытство? – Бранка возвысила голос. - Ты дрянь, ничтожество, и секреты у тебя такие же. Меня ими не удивишь, не старайся.
Произнося тираду, она умудрилась вставить туда жест средним пальцем.
- Я всё-таки скажу, - Изабел подобрала папку. - Здесь криминал Арналду. Компромат на твоего мужа. Уклонение от налогов, незаконный перевод денег в иностранные банки, номера счетов в оффшорных зонах, полная документация по чёрной кассе компании, по подделке баланса. Его личные счета, они также и твои! Тебе не отвертеться от ответственности.
Бранка плюхнулась на козетку, но замешательство длилось недолго.
- Ты примитивно блефуешь, Изабел, - она взяла белую телефонную трубку. - Господи, до чего мы дожили. Служащие являются шантажировать хозяев. Курам на смех.
О нет, блефовала тут Бранка, и, надо отдать должное, делала это роскошно. Ну, просто львица, брезгливо отворачивающаяся от падали.
- Звони, чего ждёшь? – на губы Изабел возвратилась ехидная улыбка, она изящно повернулась вокруг своей оси и опустилась на диван, надёжно зажав досье под мышкой. - Боязно? Представь, ни богатства, ни друзей. Достаточно мне открыть папку и всё, чем ты гордишься, развеется как дым. Вы станете нищими, ты и твоё проклятое семейство, поняла? Нищими, - процедила
уничтожающе.
Бранка, медленно кивнув, положила телефон на место. Раскрыла ножницы, словно размышляя над тем, какое им найти применение, встала, и неожиданно с лязгом свела половинки.
- Отдай папку, - это прозвучало отнюдь не просьбой.
Изабел поспешно приготовилась к обороне подушками.
- Отдай! – сеньора Баррус Мота ринулась через комнату с нацеленным на противницу лезвием.
Изабел вскочила ей навстречу. Завязалась схватка не в пример более ожесточённая, настоящая битва за обладание компрометирующими сведениями. Обе остервенело молотили друг друга, разлохмачивая причёски и лишь чудом не нанося значительных повреждений. Ярость уравнивала шансы, но Изабел, шуруя подушками, как боксёрскими перчатками, сумела таки повалить супругу шефа на ковёр, взгромоздившись поверх извивающегося тела. Папка, предмет конфликта, приземлилась в каком-то сантиметре.
- Ты сдохнешь в нищете, - сипела Бранка, силясь дотянуться до бордовой обложки.
- Сама подохнешь под забором, - Изабел не пускала, выкручивала холёные пальцы с непогрешимым маникюром, - За всё мне заплатишь!
Однако Бранку выручило преимущество в весе. Резким рывком она стряхнула живой груз, словно пушинку, и рыкнув «Дай сюда!», завладела папкой. Изабел отлетела в угол, пребольно стукнувшись головой, но разлёживаться и охать было некогда, похитительница уже выбежала из спальни. Стремительнее птицы, Изабел с воинственным клёкотом кинулась следом, настигла в конце коридора, у ниши, где висела «Мадонна с младенцем» Бартоломе Эстебана Мурильо, и снова вцепилась в полные руки, заставляя разжаться. Отказываясь терпеть поражение, Бранка метнула папку будто снаряд, та спикировала аккурат к подножию лестницы. Потасовка возобновилась с удвоенной беспощадностью. Изабел наседала на Бранку, трепала, как фокстерьер крысу, вспомнив уроки подростковых драчек на школьном дворе.
- Кретинка!
- Это ты кретинка! – хозяйка драла ей волосы, норовя дёрнуть злее, - Пусти меня!
Вдруг Бранка крутнулась куда-то вбок, видимо неудачно ступив, охнула и, не удержав равновесие, закувыркалась вниз. За ней, переворачиваясь, пересчитывала ступени Изабел, так некстати лишившаяся опоры. Неизвестно, чем бы такое приключение окончилось на длинном, крутом спуске, с площадками и маршами, но, по счастью, они сцепились на пятачке между вторым этажом и гостиной в хоромах Мота, соединявшихся чисто символическим переходом. Поэтому Изабел, хотя намяла рёбра, финишировала относительно благополучно. Отдуваясь после головокружительного трюка, она не торопилась открывать глаза. Щека приютилась на чём-то удобном и ворсистом, рядом поскуливала Бранка, но
не так, как серьёзно расшибшийся человек. Изабел ловила ртом воздух, испытывая колоссальное удовлетворение и, вовсе уж нелепое, желание громко расхохотаться, однако пока все силы уходили на восстановление дыхания. До чёртиков приятная выдалась разминка.
- Я убью… тебя, - непрошено вломилась к ней в темноту Бранка, каркающим голосом, - Чего бы мне… ни стоило. Я убью тебя, - проговорив это, она окончательно выдохлась, и, кажется, опять рухнула.
- Это мы ещё посмотрим, кто кого! – Изабел тоже на секунду привстала и даже издала победоносное «ха-ха», перед тем, как улечься обратно на коврик.
- Даже если ты разоблачишь Арналду, даже если разоришь нас, опозоришь, я всё равно спущу с тебя шкуру. Убью, уничтожу. У-ни-что-жу, запомни. Ты пожалеешь, что узнала меня.
Всё же севшая, Бранка исходила враждебностью, её обещания не были пустым сотрясанием тишины, но Изабел, отчего-то, не трепетала. Она, поёрзав, боднула лбом твёрдые, холодные плитки пола, пытаясь оттолкнуться. Номер, естественно, не прошёл. Ну и ладно.
- У тебя ничего не будет, - сообщила упоённо, - Ни дома. Ни одежды. Ни твоей своры прихлебателей. Голая будешь ходить! Будешь на улице просить милостыню, о-хо-хо! И ты вспомнишь меня. Я уничтожу тебя.
Став на четвереньки, ещё покачиваясь, она разинула пошире рот и разразилась смехом в Бранкину гневную физиономию, рельефно представив себе всё что описала.
- Тварь! – сеньора Баррус Мота размахнулась и хлестнула её рукой по лицу.
Пощёчина сбила на пол, болью обожгло левый глаз. Однако удару не хватило сокрушающей мощи. Бранка была способна на большее, чем этот шлепок ластом.
То, что Изабел сделала затем, её саму привело в недоумение.
- От твари слышу, - она подползла ближе.
- Что ты задумала? – простонала хозяйка, отодвигаясь, но наткнулась на кресло. - Чудовище!
Изабел не дала ей продолжить. Она поднялась на колени и потянула Бранку за собой. Белое лицо, будто запудренное. В глазах не страх, откровенный ужас. В чём причина? В ней? Изабел? Как глупо…
- От-тстань от меня, - пролепетала Бранка. - Я… Я позову на помощь… Нет… Нет…
- Да.
Изабел запечатала дрожащие губы длительным поцелуем. Удивительно, но Бранка не сопротивляясь, впустила её язык в рот и в какой-то момент стала такой мягкой, сговорчивой… Изабел целовала девочку только однажды, в старших классах, прижав к стене в пустом кабинете химии. С тех пор много воды утекло и сейчас она трезво, не теряя голову, действовала как мужчина – брала на себя инициативу, подчиняла. Да, она была сексуальным агрессором и ничуточки этого не стеснялась. А Бранка не знавшая бывшую наперсницу с этой стороны, абсолютно ничего не могла противопоставить её наглому напору. Ей остаётся, искусно орудуя языком подумала Изабел, только уступить. И попытаться получить удовольствие… или расширить опыт.
Развлечения ради, она представила, что целует Арналду, а не его жёнушку. Поцелуи тут же стали иными, с оттенком лести, услужливости, повиновения. Поцелуи игриво непристойной служанки, понимающей однако своё положение. Бранка перемену уловила моментально, её рот сделался таким же настойчивым, как у мужа, но, что отрадно, не настолько слюнявым и неопрятным. А если зайти ещё дальше, вообразив, будто перед ней Атилиу?
Игнорируя сдерживающие центры, Изабел отклонила Бранку назад. Губы её теперь несли страсть, любовь, тепло, но в этом не было слабости. Она делала всё то, что понравится любовнику, помня о его предпочтениях, и, в то же время, заботилась о своём наслаждении, направляя, когда он не угадывал, чего хочется ей. Часть сознания растворилась в нежно-розовом дурмане с запахом гвоздики, другая бодрствовала, отмечая, как реагирует партнёрша, «записывая» её сигналы, чтобы воспользоваться. Бранка впала в неистовство. Языки их дико извивались, сплетаясь в немыслимые узлы и тотчас развязываясь, губы словно склеились, без возможности разъединиться. Однако глаза сеньора Баррус Мота не просто прикрыла для усиления ощущений, а плотно закрыла, почти зажмурила. Как убедивший себя, что спит, и значит, не ответственен за свои поступки.
По часам Изабел не сверялась, тем не менее поспорила бы, что поцелуй несколько раз менявший настроение порядком затянул их. Наконец вынырнув, переводя дух, обнаружила, что обе стоят на коленях, точь-в-точь влюблённые из романов конца прошлого, начала нынешнего веков, тогда считавшихся скандальными. Сходство увеличивалось тем, что Бранка была в платье, подчёркивавшем женственность обладательницы, а Изабел в брюках. Романтический ракурс, нечего сказать.
Наваждение рассеялось, и блондинка взирала на неё с не допускавшим толкований выражением омерзения, перекосившим такие бесстыжие губки.
- Чокнутая стерва, - слетело с них полувздохом, - Ненормальная, развращённая до мозга костей потаскуха, вот ты кто!
Ненормальная? А кому нужна норма? Изабел давно усомнилась в её ценности. Вполне сойдёт быть практичной.
Бранка, как в замедленной съёмке, понесла руку ко рту, намереваясь очевидно стереть след поцелуя. Но не донесла, вяло уронив, точно успела позабыть о конечной цели. Столь же медлительно Изабел облизала палец и протянула блондинке. Та не уклонилась, захватила его губами, однако лишь для того, чтобы внезапно куснуть. Изабел, не поморщившись, слизнула заалевшую на подушечке пальца капельку.
- Любишь кусаться, Бранкинья? Гадкая девчонка, - промурлыкала с широченной ухмылкой.
Бранка шумно и довольно вульгарно сглотнула.
- Изабел, - обратилась она к ней поразительно мирным тоном, - Ты зря усердствуешь. Я не поддамся, не растаю, не превращусь в воск, или что ты там нафантазировала? Но, если благоразумно уйдёшь, так и быть, сохраню в тайне этот инциде…
Изабел приложила ладонь к бестолково хлопочущим губам. Свободной рукой занялась застёжками платья Бранки, высвобождая перезрелые пышные груди. По очереди приподняла их – слегка отвисшие, но не бесформенные, с тёмно-коралловыми помпонами сосков. Груди женщины, которая рожала и вскармливала детей собственным молоком. Коровье вымя.
Бранка, снова остолбенев, следила за тем, как её раздевают, поёживаясь от прикосновений к нагому телу.
- Теперь ты, - предложила Изабел, - Вскрой мой защитный панцирь.
Блондинка качнула локонами в знак возражения. Тогда Изабел самостоятельно скинула кожаный пиджачок, потом избавилась от чёрной бархатной рубашки с прозрачными оконцами кружевных вставок, демонстрирующими, что бюстгальтера под ней нет. Обнажалась в своей манере – проворно и ловко, как стриптизёрша, одновременно прижимая безучастные руки Бранки к животу, плоскому и горячему, спине с подтянутыми лопатками, атласным бокам, груди, маленькой, но задиристо вздёрнутой. Задержав пальцы сеньоры на налившемся кровью и превратившемся в наконечник стрелы соске, она расстегнула пуговицы брюк, упавших с бёдер к ногам. Платье Бранки застряло на середине туловища, и Изабел рванув, стащила его ниже. Разумеется, кое-где болтались жировые складки, всё же Её Величеству было за пятьдесят. Но именно потому, что возраст экс покровительницы не составлял для Изабел загадки, она восхищённо и не без зависти присвистнула, увидев ту голышом.
- Какой же Арналду мудак. Ему мало этого?
Взгляд Бранки совершенно обезумел, как будто происходящее не вмещалось в границы её здравого смысла. Она конвульсивно дёргалась вперёд-назад, словно несложная заводная игрушка, не выпуская, впрочем, соска.
- Пошли всё нах… - прошептала Изабел хрипло, - На просроченную сосиску Арналду. Ты же умираешь от вожделения. Не истязай себя, точно ревностная монашенка.
Раздразнённый сосок болезненно вибрировал. Изабел дошла до стадии, в которой оказывалась крайне редко, поскольку редко её так упорно динамили, водя горящей спичкой у самой конфорки, но не поджигая. Ей хотелось трахаться по-кроличьи, непрерывно, до потери пульса. И уже фиолетово, с кем.
- Ну! Шевели жопой! Иначе изнасилую тебя прямо тут.
Бранка опять колыхнулась вперёд и бросилась на неё. Навалилась, придавливая к полу, как в спальне. В плечи будто вогнали гвозди, сверху нависало мрачное, рассвирепевшее лицо хозяйки дома.
- Вот так, - Изабел оскалила зубы, - Ёбни меня, толстопопая.
«Я напрашиваюсь. Она ведь и убить может», сверкнуло в голове, но как-то чересчур отдалённо и бездоказательно. Бёдра плясали хабанеру, ступни судорожно сучили, освобождаясь от брюк.
Бранка сразу перешла к наступлению, проникнув рукой между ног. Она двигалась в ней сильно и грубо, но Изабел сейчас как никогда устраивал жёсткий секс. Ногами обхватила блондинку, скрестив ступни у неё на спине, и оторвала от пола позвоночник, как на занятиях аэробикой. В этой позе эффект становился острее и чем крепче она зажимала Бранку в замок, тем энергичнее сокращался клитор, приближая к ослепительному финалу, и тем самозабвеннее работали пальцы партнёрши. Изабел дышала через зубы, с шипящим звуком выцеживая воздух. Вот, вот оно… Дыхание замерло, распирая лёгкие и вся она оцепенела, перестав чувствовать своё тело, а в следующее мгновение осязание вернулось, налетев подобно тайфуну. В бешеной тряске Изабел уже и ногти вонзила в Бранкину спину, то разводя согнутые ноги, то сжимая до предела. Та взвыла. Правильно. Никакой ласки, внимания к партнёру. Только брать, ничем не делясь взамен. Взаимно и хищно. До точки. Её швырнуло на Бранку, а затем отпустило настолько непредвиденно, что полновесно ткнулась переносицей в плечо блондинки. Плечо было скользким от пота, и Изабел съехала с него на пол, ещё опьянённая недавней скачкой. Средний палец Бранки оставался внутри, порождая новые вибрации. Изабел глубоко дышала, глядя на её перевёрнутые холмы с побагровевшими сосками. Она тихонько поелозила туда, прочнее насаживаясь на палец, и, когда груди очутились у неё над лицом, поймала ртом сначала одну виноградинку, потом вторую, а, обсосав каждую, начала слизывать пот с сисек и между ними. Плавные кружения языка сменились беспорядочными виражами, заключая соски и прожилки вен во влажные орнаменты с пузырьками слюны. Бранка, замычав, запрокинула голову.
Видишь? Я тоже умею быть щедрой.
Палец блондинки с чмоканьем вылетел из неё, как пробка, раскупоривающая бутылку. Изабел выкатилась из-под Бранки, задев лицом груди, и на четвереньках забежала к ней с тыла. Не давая опомниться, цапнула за трусы, сдёрнув с попы. Развела шире ягодицы и вклинилась языком в розовую щель, засовывая его поглубже. Мышцы Бранки напряглись, словно окаменев, и язычку в узком тоннеле показалось неуютно, но Изабел это не остановило. На ощупь, осторожно, она ворочала его, как неповоротливую гусеницу – то выгибая спинку, то распластываясь. И скоро, очень скоро, тоннель благодарно раздался, принимая её. Не прекращая вылизывать его стенки, Изабел рукой нашла испускающую соки вагину, услышав утробный вздох Бранки. Задница блондинки уже не позволяла пассивно ласкать себя. Моталась из стороны в сторону, вздымалась и опадала. Хаотично сужался и раздвигался проход. Язык Изабел ходил как поршень, трахая Бранку в круглую, сдобную, белую жопу. Она дышала ртом ей в анус, обдавая жаром. И, ввинчиваясь в две разогретые дыры, так и не поняла, через какую из них заставила экс патронессу мощно кончить себе на руку. А потом ещё раз.
Изабел уселась по-турецки возле Бранки, приходя в себя после предпринятой атаки и обнюхивая выделения, покрывавшие её от кисти до локтя. Сеньора Баррус Мота, лёжа на животе, смотрела на неё так, будто сию минуту получила лучший в своей жизни подарок. Либо лучший оргазм, что, в общем-то, равнялось одно другому.
- Какая же ты шлюшка, Изабел, - проурчала она одобрительно, - Похотливая манда.
- Тебе тоже целку рвать не пришлось, - Изабел лизнула руку и проглотила то, что оказалось во рту.
- И сколько у тебя в запасе таких штучек? - блондинка лениво шевельнулась в прозрачной луже натёкшей под ней.
- Хватает.
- Большая практика, да?
Вместо ответа Изабел нагнулась и томно поцеловала Бранку в попку, рядышком с отверстием. Ягодицы сейчас же разошлись и анал раскрылся, как сердцевина насекомоядного растения, готового сожрать всё, что ему попадётся. Но ровно на секунду.
***
Ей дали разрешение посетить ванную комнату Милены, что, безусловно, было мило. Когда Изабел, освежившись дезодорантом после душа и подсушив волосы фиолетовым феном дочери Бранки, через полчаса снова появилась в гостиной, ничто не напоминало об их шалостях. Исчезла лужа на ковре, не оставив ни пятнышка – как видно сеньора засунула своё чванство туда же, где побывал язык Изабел и взялась за чистящие средства Зилы, их домработницы. Хозяйка восседала на белом с вышивкой золотом диване, идеальная до тошноты. Принадлежавший Изабел кофр стоял позади дивана на пуфе, разумеется, белоснежном. Бранка не удостоила бывшую протеже ни взглядом, ни словом. Её величественно посылали на хуй.
Изабел проверила содержимое кофра – с доной Барракудой никакая предосторожность не была излишней. Нет, всё в целости и сохранности. А, вот ещё что…
Наклонившись через диванную спинку, она ухватила не ждавшую очередного нападения Бранку за кисть (слава Богу, не ту, которая игралась с её киской) и сорвала с пальца кольцо, несостоявшееся подношение Арналду. Первое, что эта жирная свинья у неё украла, сама не подозревая.
- Бранка, а я тебя отымела. По полной.
У блондинки отвалилась челюсть, однако ругательства и крики, если они и были, засели в горле. В планы Изабел не входило торчать здесь, пока трубу прорвёт. Покидая поле боя, трансформировавшегося в любовную корриду, она уносила не только драгоценности, но и чувство невероятного кайфа. В душе и в паху.
