ЧАСТЬ 2_16
***
Иногда приходит понимание – вот ради таких дней ты живёшь. Терпишь неизбежную скуку повседневности, впадаешь в депрессии, делая вид, что всё у тебя прекрасно, ну, разумеется, прекрасно, лучше и быть не может. Собираешь сына в школу, ждёшь мужа с работы – неизвестно зачем, но ждёшь. Смотришь, как вырастают дети (уже и школа позади у младшего…), отмечаешь, как стареешь ты сама, не слишком заметно для остальных, только себя-то не обманешь. И всё это тонет в ежедневной суете, ведь так много нужно сделать, чтобы не выпасть из общей картины, удерживать завоёванные позиции, соответствовать… Тик-так, тик-так. Разумеется, это важно, но наступает день, когда все, кого ты считаешь семьёй, входят в твой дом, садятся за один стол, и за ним, чего давно уже не случалось, вдруг не оказывается свободных мест. Тогда-то в твоё сердце, как старый знакомый, вернувшийся из очень долгой отлучки, тихонько стучит удивительно тёплое чувство, которое, с непривычки, даже неловко назвать его настоящим именем: счастье. Совсем простое и невероятно сложное счастье.
- Жудит, да вы хорошеете с каждым годом! – восхитился Леонарду, заставив женщину зардеться от смущения.
- Смотрите, Элена нисколько не возмутилась, что Леу делает комплименты не ей! – не преминула заметить Женезия.
Деодату неодобрительно взглянул на неё.
- Дочка, зачем ты так?
- Ладно, дедушка, как будто ты плохо знаешь маму. Она всегда подсмеивается надо мной, чтобы не дать мне загордиться. А Леу сказал лишь то, что видел, Жудит и впрямь загляденье. Мы ей даже чуть-чуть завидуем, Селма с Барбарой подтвердят, - призвала Элена в свидетельницы сестру и её свекровь.
- Вот уж неправда, Барбара никому не завидует, - со смехом опроверг Анжелу.
- И Селма тоже, - присоединился к нему Алфеу.
- Вы в этом уверены? Мужчины! – Элена вошла в раж.
- Перестаньте! Нашли из-за чего спорить, - заволновалась Жудит.
Элену сеньора Перейра любила, как любила бы родную внучку, но девочка её поражала тем, что для неё, казалось, не существовало понятия возрастных границ и уважения к старшим, в данном случае, к Алфеу, с которым та держалась на одной ноге. Влияние раннего брака и жизни за границей, только так это и можно объяснить. При всём уважении Жудит к Европе и Соединённым Штатам, она считала, что некоторые их тенденции Бразилии не совсем подходят, хотя никогда бы не озвучила свои мысли.
Тем временем атмосферу застолья бросилась спасать Селма. Мулатка сделала это в присущей ей манере – тактично и женственно.
- В самом деле, Алфеу, - капельку игриво обратилась она к мужу, - ты думаешь, я настолько святая? Была бы рада с тобой согласиться, но не могу. Да, случается, я ловлю себя на мысли, что мне не помешало бы кое-чему поучиться у Жудит, перенять секреты её очарования. И что мечты так и останутся несбыточными, потому что я не она. А ещё сильнее, признаться, я завидую иногда Женезии, хоть это и добрая зависть.
- Мне? – Женезия едва не поперхнулась, - Ты, наверное, шутишь?
Селма, прекрасная, как языческое божество, застенчиво улыбнулась, словно бы извиняясь за откровенность.
- Представь, нет. У тебя, Жене, редкий дар, ни с кем себя не сравнивать, жить, не оглядываясь на других. И это состояние настолько естественно для тебя, что ты не понимаешь, как счастлива.
- Почему же, превосходно понимаю, - Женезия по-хозяйски притянула к себе Эзекиела, - У меня замечательный муж, чудесные дети, лучшие в мире внучки. Но я никогда не задумывалась над тем, о чём ты говоришь. Выходит, в этом и заключается секрет счастья? Тогда, с этого момента, я считаю себя не просто одной из самых счастливых, а счастливейшей женщиной планеты.
Все, кроме Валентины и Алиси рассмеялись её спичу, провозглашённому с забавной серьёзностью.
- Твоя мать, Эпифания, была точно такой же, - растрогался Деодату, - Королевой в своём доме. С чего бы она стала кому-то завидовать? У неё и так всё имелось в достатке.
Жудит подумалось, что лет двадцать назад её супруг не ценил младшую дочь так высоко и даже не очень старался скрыть, что считает Женезию единственной неудачей их в целом безоблачного союза с Эпифанией. То ли дело разбитная Сокорру, не засидевшаяся в девках. С тех пор, однако, многое переменилось. Женезией Деодату гордится, а о Сокорру на семейных сборищах упоминать не принято, и не только из-за её… э-э-э… профессии, но и потому, что это было бы бестактно в отношении Алфеу, который так и остался дорогим зятем вице префекта. А предрассудков у них нет, вон сидит Айде, мать племянника Деодату, тоже когда-то зарабатывавшая отнюдь не на сигарной фабрике. Родня есть родня. Корни родового древа Перейра спутались в непростой клубок, но главное, в конце концов, что оно остаётся зелёным и ветвистым.
- Что-то мы совсем забыли, из-за кого собрались здесь сегодня, - восстановил тишину Жак, - Элена, Леу, вы нечасто нас балуете своим
обществом, но каждая такая встреча превращается в маленький праздник.
- Праздник, праздник! Мы праздник привезли! – подпрыгивая на стуле, застрекотала, как полк кузнечиков, Валентина.
Леонарду умело поправил съехавший бант на голове дочки.
- Всё же Виолета божественно готовит, - похвалил Эдсон, - Её рецепт свиных ушек в фасоли никому ещё не удавалось превзойти.
- Вкуснятина, - согласился Орланду, - Аж за ушами трещит от удовольствия. Я бы десять порций на спор съел.
- Хочу торт!!! – услышав дифирамбы еде, тут же выкрикнула Валентина.
- Подожди немного, радость моя, - успокоил её отец, - Кушай пока апельсин.
- Теперь Элена знает, через что пришлось пройти мне, - удовлетворённо изрекла Женезия, - Барбара до пяти лет говорила только «да», «нет», «спасибо», «спокойной ночи». Идеальный ребёнок, она до сих пор болтать не любит. Зато от твоей трескотни, милая, у меня моментально начинала болеть голова.
- Не изображай тюремную надзирательницу, Жене, - Эзекиел ущипнул жену за бедро, - тебе всё равно никто не поверит.
- Но попробовать можно! – хихикнула она.
- Дети, это подарок судьбы, - включилась в разговор Айде, - Мы с Раулом, наконец, решили, что пора продолжить династию полицейских, - в её глазах скакали те же распутные бесенята, что и у Женезии, - Эдсон, кого бы ты хотел – братика или сестрёнку?
- Мне и Маизы достаточно, - усмехнулся тот.
- А кто… что ещё за Маиза? – раздалось сразу несколько голосов.
- Да, вы же не знаете! Неделю назад Эдсон привёз мне очаровательного котёнка, самочку. Она только-только научилась есть самостоятельно. Вся такая беленькая, важная, ни дать, ни взять, знатная португальская дама. Ну, я и назвала её Маизой, в честь этой зазнайки из «Клона». Так, что бы вы подумали? Едва она заслышит своё имя, тут, как тут, и давай меня облизывать. Чудо до чего ласковая девочка.
- Раул, а ты что скажешь? – подступил с вопросами к будущему папаше Деодату.
- Сын у меня уже есть, - начальник полицейского управления показал на Эдсона, - Надеюсь, будет и дочь.
- Со мной случилось наоборот – впридачу к дочерям моя дорогая Жудит подарила мне двух отличных парней.
Алфеу деликатно кашлянул.
- Сеньоры, Жак прав. Леу и Элена приехали из США, а мы, вместо того, чтобы внимать им, разинув рот, отвлекаемся то на одно, то на другое. Так и день пройдёт, не успеешь оглянуться. Но и вы хороши, почему молчите, вынуждая нас заполнять паузы?
- За границей вы Элену не узнали бы, там она превращается в настоящую светскую львицу! – рассмеялся Леу.
- Что за инсинуации?! На кого же я похожа здесь, по-твоему?
- О-о-о! Какие умные слова звучат на нашем скромном застолье! Жак, переведи!
- Кстати, дядюшка! Мы тебя тоже сто лет не видели! Как твоя политическая карьера? А любовные победы? Я обо всём хочу услышать!
- Нет, нет, сначала вы с Леу! Рассказывайте!
Столовая гудела, словно большой муравейник. Вопросы, ответы, комментарии, шутки летали туда-сюда, сшибаясь друг с другом. После воздушнейшего десерта шустрая Валентина выбралась из-за стола, потащив за собой кузину, не проронившую ни звука, но послушно за ней последовавшую. Часа через полтора, когда гости приготовились расходиться, малышек, общими усилиями, еле отыскали наверху, в гардеробе, где они заснули наигравшись. Жудит заметила, что Барбара не сразу присоединилась к поискам, а, отойдя в сторону кому-то звонила по сотовому. Кто бы это мог быть, если все здесь? Вся семья. Её семья. Сердце Жудит не щемили предчувствия. С этими людьми, которые были ей дороги, ничего не могло произойти. Жизнь (Бога, как и Счастье, не стоило поминать всуе) благоволила им, надёжно храня отныне и впредь от злокачественных опухолей, травм, несчастных случаев, разбойных нападений, всего того, что ударяет неожиданно, как молния в дерево. Нет, единственную угрозу их благополучию представляли бытовые неприятности, вроде... развода. На минуту её смутила мысль: где же, когда они с Деодату расстанутся, будут устраивать еженедельные встречи родственников, отмечать Рождество, Новый год, дни рождения? Однако это не должно влиять на принятое решение. Она что-нибудь придумает… потом.
Жак распрощался вместе с остальными – ему нужно было пораньше вернуться в Салвадор. Естественно, все важные дела завершил, можно уезжать. Он вышел, продолжая дискуссию с Леу, который держал на руках сладко посапывающую дочку. Деодату и Орланду провожали весёлую компанию, Виолета замешкалась на кухне. Дом, только что полный звуков, точно онемел. Жудит заглянула в библиотеку, на этой неделе невероятно популярную у жителей города, от Флавиу (явившегося в среду днём, пригласить Деодату где-то пообедать) до «профессорши разврата» Денизи. Так и есть, «Гавань чудес» исчезла с полки – сын забрал её с собой.
***
- Она?
- Конечно, она!
- Да я не о твоей, балбес!
- Барбара, как-нибудь, при случае, скажи сестре, что у её мужа проблемы с воспитанием! Разве я могу не узнать свою жену? Так вот, что здесь делала дона Жилда! Мы думали, Элена планирует сразить нас наповал причёской, а вместо этого…
Молодая женщина с подстриженными, чуть взбитыми волосами, адресовала виноватый взгляд своей точной копии, не отличающейся от неё ни единой прядкой, или ниткой платья.
- Не вышло…
- Наших благоверных не проведёшь, - Элена великодушно позволила Леонарду себя обнять, - Ничего, они не единственные гости на празднике.
- Мы хозяева! – решительно запротестовал Леу.
- Только не сегодня, - Элена непреклонно вскинула голову, лишившуюся великолепного шлейфа, - Это шоу принадлежит нам с Барби.
- Но вы почётные приглашённые, - Барбара подмигнула Анжелу.
- И на том спасибо, - отозвался за свояка Леу, - Красавица, я тебя тоже сразу вычислил. Ты же мне веришь?
- Ты сомневался! – весело крикнул Анжелу, утягивая жену к выходу из комнаты, - Элена, мы с твоей компаньонкой ненадолго отлучимся!
Леонарду дотронулся до затылка супруги, словно желая удостовериться, что глаза ему не лгут.
- Зачем ты это сделала, Тиша? – он выглядел сбитым с толку, что, впрочем, и на минуту не могло испортить его настроения.
- Отрастут, - беспечно заявила Элена, - А что, тебе не нравится? Вполне стильно.
- Мне бы не понравилось, если бы ты их перекрасила, - Леу скроил мрачную гримасу мелодраматического злодея, - Я хочу и дальше гордиться этой головкой.
- Вообще-то я подумывала в новом сезоне стать рыжей…
- Жаль, что я не подумал внести в брачный контракт пункт о цвете волос, как весомой причине развода…
- У нас нет брачного контракта…
- Значит ещё не поздно его составить… Подожди, а платье не помнётся?
- Нет, оно из… Ах, какая разница, ты же всё равно в этом не разбираешься…
- К чёрту материю… И модельеров…
***
Феликс пришёл к Лусинье, как и обещал, в половине шестого. Вместо привычных брючек она встретила его в вечернем платье, густого, сапфирового цвета. Глаза девушки были ярко подведены чёрной тушью, волосы падали на лоб в тщательно продуманном беспорядке. Словом, ни следа обычной, милой простоты и безыскусности. На смену ей пришла освобождённая соблазнительность и изысканность.
- Ты выглядишь загадочно, - оценил он увиденное.
Лусинья поднесла к лицу маску, которую Феликс только сейчас заметил у неё в руке.
- Я буду падающей звездой. А ты?
- Так мы идём на маскарад? – запоздало осенило Феликса, - Чёрт… Хотя меня здесь никто не знает, можно не прятаться.
- Во-первых, это нарушение правил. А во-вторых, неужели ты думаешь, что много осталось людей, которые тебя ещё не видели? И, заметив новое лицо, не кинулись наводить справки у знакомых? Постой тут, я на две минуты.
Она вернулась с маской, изображавшей белое, с трагически изогнутыми бровями, лицо Пьеро.
- Извини, ничего больше нет. Это папина – осталась с 80-х годов, он уже давно не участвует в таких развлечениях. И, видишь, пригодилась.
- Мрачновато немного, но маскарады вообще действо, окутанное тайной, в чём-то мистическое. В середине XIX века эту древнюю традицию оплодотворила ещё и культура декаданса, привнеся мотивы стремления к саморазрушению, поклонения смерти, как «вечной возлюбленной»… Почему бы, на один вечер, не превратиться в Оскара Уайльда, или, по крайней мере, в кого-то из его героев? – Феликс церемонно взял Лусинью под руку, прикрывая лицо личиной, - Нас ждут, миледи.
- Она мне очень нравится, но я не влюблён в неё, - процитировала девушка.
- А она влюблена в вас, хотя нравитесь вы ей не очень, - продолжил игру афоризмами Феликс.
Как сказал бы другой английский классик, становилось «всё страньше и страньше». А ведь вечер только начинается…
***
Мужчина в маске Сирано де Бержерака остановился у ограды, за которой начинался ярко иллюминированный сад. Огромный, разбитый под личным руководством Деборы… Действительно, кому бы ещё пришло в голову городить в Баии свой личный Трианон? Сегодня им воспользуется другая поклонница масштабов, с самодовольством молодости считающая себя законодательницей местных развлечений. Элена, подумалось ему, бодалась с Деборой, как козлёнок, пробующий остроту рожек. И, в день
шестнадцатилетия, одержала сразу две победы. Одну из которых Деборе так и не удалось превзойти. Он не знал, была ли горечь этого поражения для неё сильнее удовлетворения от выигранных затем, рукою гроссмейстера, партий. Что бы там ни происходило на самом деле, Дебора умерла, и её праздники превратились в легенды, а Элена Паэс (узурпировавшая не только традицию, но и фамилию, ассоциировавшуюся с ней) правит балом. И любой может войти сюда, под защитой анонимности, возведённой нынешним вечером в закон. Когда же маски снимут, не окажется ли, что разоблачение настало слишком поздно?
Карнавальная цыганка, с ленцой вылущивавшая зёрна из кукурузного початка, прислонившись к распахнутым настежь воротам, развязно помахала ему.
- Эй, красавчик! Тебе до нашего табора, милости просим. Танцы, выпивка, секс, порошок для особо чувствительных носов – каждый найдёт, чем поразвлечься. Может быть, твоя жена уже не скучает в одиночестве. А, сам виноват, за женщинами нужен глаз да глаз.
- Я не женат.
- У-у-у, какой скучный, правильный сеньор, - цыганка, разочарованная, посторонилась, давая дорогу, - Но мы никого не прогоняем, зачем? Не захотят веселиться, сами уйдут.
Губы её блестели от вишнёвой помады, спелые груди выпрыгивали из выреза платья. Для завершения картины не хватало папироски, да, может быть, остро заточенного ножа. Мужчина приподнял шляпу и прошёл мимо, получив в спину последнее напутствие:
- Мой совет, подыщи себе сегодня славную компанию!
Какая проницательность – так он и собирался поступить.
***
Цыганочка осталась у ворот, доедая початок и считая загоравшиеся на ещё бледном небе звёзды, временно заменив ими подсчёт гостей. Следующим появился человек с бородой (натуральной, в меру тронутой сединой), изображавший корсара.
- Добрый вечер, сеньорита. Пускаете стариков вроде меня, или им вход закрыт?
Девица скептически оглядела его, как бы решая, какой ответ подойдёт.
- Мы дверь ни перед кем не запираем. Заходи, попытай счастья.
- Пусть мой вид не вводит в заблуждение. Сегодня я, прежде всего, дед.
- Нет, нет, - отмахнулась гитана, - Знать не хочу, кто ты – дед, свёкр, дядюшка. Неинтересно мне это. Мы не знакомы и никогда раньше не встречались, заруби себе на носу.
- А не тебя ли я застал на днях у меня дома, в библиотеке, с документами из префектуры? – поддразнил морской разбойник.
- Шутить изволите, господин хороший? – обиделась девушка, вероятно от возмущения перейдя на «вы», - В харчевню я зайти могу, а в библиотеках, да префектурах, что мне там делать? Я ни одной книжки в жизни не прочитала. Вы меня с кем-то путаете. Ладно, идите себе, вон ещё
двоих несёт.
К воротам приближались Пьеро и Звезда с хвостом искр, изящным шарфом огибавшим линию подбородка. Небожительница всмотрелась в цыганку.
- Привет…
- Привет, привет! – затароторила та высоким гортанным голоском, не давая слова вставить, - Не мешкайте, входите. Эй, парень, держи свою звёздочку крепче, а не то упорхнёт, только ты её видел! Звёзды, они вольные, как мы, ромалэ.
Пьеро остановился было, собираясь что-то ответить, но со стороны особняка грянула музыка, послышались крики, возвещая старт вечеринки и все трое поспешили туда.
***
Лужайка перед домом, подсвеченная китайскими фонариками, украшенная статуями изо льда, была до отказа заполнена пришедшими кутнуть. Даже маски не могли скрыть, что в основном это молодёжь – сверстники сестёр устроивших гуляние. Несколько компактных столиков, расставленных тут и там, дразнили внимание, приглашая, на выбор, угоститься кокосовыми пирожными и другими сладостями, мясными или рыбными закусками, бутербродами, канапе, фруктами, отдать должное прохладительным напиткам, коктейлям, шампанскому. В небе вспыхивали, тут же распадаясь, приветствия, шутливые пожелания, подходящие к случаю отрывки стихотворений. Глаза разбегались, не успевая охватывать впечатления, а ведь это было лишь преддверие праздника.
Под звуки «O abre alas» двери распахнулись, выпустив хозяек вечера. Они замерли в одинаковых позах, как если бы одна из них (но кто?) была не более чем зеркальным отражением второй. В обычных бархатных полумасках, отделанных бисером и стразами, близняшки Барруда сегодня играли самих себя.
- Здравствуйте, дорогие друзья, - начала первая, - Я очень рада видеть всех вас здесь.
- Полтора года меня не было в Порту-дус-Милагрес, - подхватил стоящий рядом двойник, - Достаточно, чтобы соскучиться и захотеть выкинуть нечто грандиозное.
- Вы же знаете, я это умею, как никто.
- Всегда умела, а пройдя школу выживания на тусовках Парижа, Лондона, Нью-Йорка…
- …и основательно закалившись…
- …стала непревзойдённой мастерицей всевозможных удовольствий.
- Поэтому лучше и не пытайтесь со мной конкурировать. Давайте просто наслаждаться каждой минутой, предаваясь соблазнам, которые я готовила для вас с нежнейшими чувствами.
Обе воздели правую руку к темнеющему на глазах звёздному куполу и откуда-то сверху, сопровождаемые лёгкой мелодией, на собравшихся заструились лепестки роз. Толпа восторженно загомонила.
- Но кто из вас Элена? – задорно прокричал чей-то голос.
- Я, конечно, - пожала плечами блондинка с золотым обручем на голове, в центре которого сверкал алмаз.
Другая повторила жест.
- Разве тут есть кто-то ещё?
- Или, по-вашему, меня клонировали?
- Вот и маячок, - пробормотала себе под нос Лусинья, однако Феликс её услышал.
- Что ты имеешь в виду? – прошептал он
- Потом объясню. Но теперь я на 98% уверена, кто из них Элена, а кто Барбара.
- Я пока вообще ничего не понимаю, кроме того, что у Элены имеется сестра-близнец. Если только её действительно не клонировали, специально для потехи.
- Ты угадал.
- Что, правда? Насчёт клонирования?
Лусинья шлёпнула его по руке.
- Хватит разговоров! – скомандовала Элена-1, - За мной!
- Не отставайте! – вторила ей Элена-2, устремляясь в противоположную сторону.
Рыцари, зомби, волшебницы, животные, пернатые, не заставляя себя упрашивать дважды, также разделились на два потока, чтобы обтечь сад и, замкнув круг, снова слиться воедино.
***
- Иногда её дерзость выводит меня из равновесия, - с досадой произнёс мужчина наряженный Бэтменом.
- Мы же не будем весь вечер говорить о том, что произошло уже полчаса назад? – его спутница в маске кошки, выполненной в стиле венецианского карнавала, насмешливо покачала головой, - До чего рискованное
предприятие, увлечься отцом взрослой дочери.
- Но она делала такие намёки… И вела себя откровенно вульгарно.
- Это маскарад, милый. Мы притворяемся кем-то, чтобы избавиться от комплексов, ненадолго выкинуть из головы всё, что нас сдерживает, стать свободными, - глаза в прорезях маски призывно блеснули, - Почему бы тебе не последовать её примеру?
- С тобой я забываю, сколько мне лет.
- Всего лишь 40, Алекс. Смотри, вон та беседка очень похожа на один из обещанных нам соблазнов. Там нас никто не увидит, чем бы мы не занимались…
- Пока не войдёт внутрь.
- Тогда пусть им и будет стыдно, что нарушили чужое уединение.
***
Благородный бандит Зорро принёс вазочку с мороженым ожидавшей его на скамеечке Клеопатре. Девушка не скучала в одиночестве, мечтательно разглядывая ещё одно ледяное диво – гигантского лебедя, впряжённого в лодку, и, могло показаться, плывущего прямо к ней.
- Как здесь красиво, - вздохнула Рафаэла, принимая лакомство, - Даже идти куда-то необязательно – сидела бы так всю жизнь. Рядом с тобой, конечно. Маркус? Ты меня слышишь?
Но Маркус с отсутствующим видом смотрел на пляшущие в воздухе зигзаги разноцветного огня. Рафаэла насторожилась, ни секунды не веря, что он очарован живописным зрелищем.
- Маркус! – ей пришлось повысить голос, чтобы привлечь внимание кавалера.
- Что? Ты что-то сказала? Извини, я немного задумался.
Негодование девушки тут же улеглось.
- Я говорю, здесь очень красиво, - повторила она, - Никогда раньше такого не видела. Хорошо, что мы решили пойти.
- А, по-моему, ничего особенного, - пожал плечами Маркус, - У людей много денег, они швыряют их на ветер вместо того, чтобы найти им более полезное применение. Куча претензий непонятно на что, показуха и безвкусица.
- Да ты что! – засмеялась Рафаэла, - Нельзя так говорить серьёзно! Посмотри, - она указала на лебедя, - это же настоящая сказка! И мы её герои.
- Во-первых, не сказка, а опера, - с дотошностью оперативника поправил её друг, - На сюжет легенды о Лоэнгрине – рыцаре, которого привёз по реке лебедь. А, во-вторых, я не поклонник подобных искуственных красивостей. Мой пол в этом виноват, или мой возраст, не знаю. Но, если тебе нравится, я рад.
Прозвучало не слишком вдохновляюще, однако Рафа была твёрдо намерена растормошить намораду, задействовав весь арсенал испытанных приёмов. Они не за тем явились в это царство удовольствий, чтобы всё пропустить.
- Что мы будем делать дальше? – спросила девушка, доев земляничный и фисташковый шарики.
- Что ты хочешь, - Маркус не прилагал усилий хотя бы изобразить, что ему интересна программа вечера.
- Может, прогуляемся? – настаивала Рафаэла, - Говорят, здесь чудесное озеро. О парке вокруг дома Паэсов чего только не рассказывают.
- Хорошо, пошли, - он не двинулся с места, похоже, ожидая от неё подтверждения.
Рафаэла не унаследовала отцовскую щепетильность в той же мере, как Ванесса, но в определённые моменты брать нахрапом просто не могла себе позволить, интуитивно чувствуя какую-то неправильность происходящего, которую следовало выправить, не притворяясь, будто всё великолепно.
- Маркус, я хочу, чтобы нам с тобой сегодня было хорошо. Понимаешь, нам. Если тебе скучно, и ты преодолеваешь себя только ради меня, мне это совсем не нужно. Проще встать и двинуться к выходу.
- Не придумывай то, чего нет, ладно? Возможно меня эта обстановка и не вдохновляет в такой же степени, как тебя, но при чём тут скука? Не хотел бы я сюда идти, не пошёл бы.
- Но я же вижу, ты не в настроении, хотя пробуешь это скрыть своей обычной иронией и рассуждениями о заскоках богачей. Не надо, дорогой, - она нежно дотронулась до его локтя, - мы уже достаточно давно вместе, чтобы быть друг с другом откровенными, не считая это навязчивостью. Что-нибудь случилось?
- Не пытайся на меня давить Рафаэла, - раздражение Маркуса прорвалось наружу.
Она отдёрнула руку, словно получив удар током.
- Чёрт побери, я не давлю!
- И не выражайся.
Девушка зашлась нервным смехом.
- Выражаться, значит материться. И ты меня до этого доведёшь.
Рафаэла кипела от ярости. Обвинить её в давлении, так всё перевернуть и перетолковать! Да он просто параноик этот Маркус! Какой дурой она была! Как могла находить в нём нежность, заботливость, воспитание? Чурбан! Тупая, бесчувственная, эгоистичная скотина! В общем, обыкновенный мужик.
Не заботясь о женственности походки и грации движений, Рафаэла понеслась прочь, с одним желанием, оказаться за миллион километров от Маркуса Леала. Только остановившись где-то в совсем уж безлюдном уголке сада, она обнаружила, что плачет.
***
Человек в маске Сирано углубился в менее ярко, чем остальные, освещённую аллею. Туда свернула одна из «девочек Барруда»… которая могла быть и Барбарой. Прошло столько лет… Откуда у него такая уверенность, что он следует по пятам именно за Эленой? Они и виделись-то за всё время не больше трёх раз – смешно говорить! И лишь однажды это было действительно близко, на расстоянии вытянутой руки… Тем не менее, он не дал бы себя сбить с толку ни одной маске, никакому хитроумному гриму или затейливому маскарадному костюму. Опять она играет в какие-то игры, а сестра ей подыгрывает, либо ведёт собственную партию. «Сирано» не настолько изучил характер Барбары, чтобы склоняться к тем или иным выводам. В Элене же его привлекало то, что открывалось взгляду и её неуёмная жадность, проявлявшаяся во всём, что и как она делала. У кого были самые прелестные, среди школьниц, обнажённые ноги, едва прикрытые бархатной юбкой? У Элены Барруда. Божественные волосы, сбегающие по спине искрящимся под солнцем водопадом (верилось, притронься к ним, на пальцах останутся чистые, холодные капли)? У неё же. Самые дикие и задорные глаза в мире? Соблазнительная грудь, так ясно различимая под
тонкой материей рубашек и кофточек? Самые чувственные, зовущие, бесстыдные, и, в то время, ещё невинные губы? Глупый вопрос.
Элена, Элена, Элена – звучат заклинаньем слова. Элена, Элена, Элена – и кругом идёт голова…
***
- Элена не живёт в Бразилии, - просвещала Лусинья приятеля, - Они с мужем граждане мира, но иногда наведываются в Порту-дус-Милагрес. Таким образом, «Клон» она не смотрит, откуда следует, что реплика о клонировании принадлежит Барбаре. Вернее, должно следовать. Но это как раз доказывает прямо противоположное. Догадываешься почему?
- Потому что, вместо того чтобы обменяться платьями, разыграв всех, эти две сестрички обменялись информацией, - хмыкнул Феликс, - И, сгущая таинственность, выдали себя с головой.
- Нам, - многозначительно уточнила девушка.
- Всем любителям головоломок и шарад, сколько бы их тут ни находилось, - смягчил категоричность формулировки Феликс.
- Под масками трудно разобраться, кто есть кто, - Лусинья подняла на свет бокал с шампанским, - Праздники на меня странно влияют.
- А мне кажется, очаровательно, - парень легонько чмокнул её в щёку, - Наверное, и правда, всё дело в масках. Помнишь, что говорила цыганка? Я должен держать тебя обеими руками, если не хочу остаться один. Ты сегодня не Лусинья Фейтозу, ты – Звезда, залетевшая сюда из далёкой галактики.
- И с кем бы ты предпочёл провести этот вечер? – она смотрела на него явно, и с удовольствием, провоцируя, - С Лусиньей или с Эстрелиньей? Отвечай не раздумывая!
- Здесь и думать не о чем. С тобой.
Её глаза мягко светились, и Феликс не мог бы точно определить, возникло это сияние несколько минут назад или сию секунду, в ответ на его слова. Она была чудесна. Где-то неподалёку заиграли танго. Опьяняюще благоухал жасминовый куст, росший за лавочкой. Мимо прошла шумная компания, взрывавшая по пути хлопушки. Парочку осыпало дождём конфетти, запутавшимся в волосах.
- Во всех наших встречах есть что-то нереальное, - шепнул Феликс, - Признавайся, ты колдунья? Волшебный берег моря, зачарованный парк, бесконечное полнолуние… Продолжать?
- Насчёт полной луны я тебя, помнится, предупреждала, - Лусинья принялась высвобождать из его кудрей цветные кружки, раскладывая их тут же, на сидении, - Нет, я, пожалуй, наименее экзотичный элемент из тех, с кем здесь можно столкнуться.
- Я бы с этим поспорил.
- Сначала познакомься с остальными, потом заключай пари.
- Зачем? Вроде бы я ясно дал понять, что не хочу никуда от тебя удаляться. Ты мой проводник, я тебе доверяю, а другим… Откуда мне знать, как они относятся к приезжим и что у них на уме?
- В таком случае, меня из Падающей Звезды повысили до Путеводной.
- Указывай дорогу, обещаю не отставать ни на шаг.
Девушка легко вскочила и, хохоча, устремилась вперёд, маня за собой Феликса. Нужно было не зевать, пока их не разделили гуляющие. Парень плохо представлял, как он, упустив Лусинью из виду, сможет потом разыскать её в праздничной кутерьме. Если только положиться на чутьё этой маленькой феечки…
***
Молодая женщина, одна из двух, запустивших механизм веселья, уже довольно долго от него убегала. Она далеко обогнала маскарадную публику, и, продолжая спасаться бегством, оказалась, наконец, там, где не было ни огней, ни музыки, а одиночество забредшего сюда скрашивало лишь журчание фонтана. Хорошее место, чтобы остановиться и перевести дух. Сняв маску, она окунула ладони в воду и провела ими по лицу, остужая горевшую от прилива крови кожу. Медленно повернулась и чуть ли не вплотную столкнулась с Сирано.
- Держи дистанцию, - предупредила блондинка, потянувшись за маской.
- Сейчас не день, и мы не на людной улице Порту-дус-Милагрес, как в твой последний визит к нам, - мужчина поднял руку, словно бы выражая немедленную готовность раскрыть свою личность, - Хватит играть в прятки, Элена. Тем более, у меня сложилось впечатление, что ты забиралась как можно дальше специально для меня. Не знаю, с чего я это вообразил, ты же вида моего не переносишь. Поэтому, что бы ни думали твои друзья и родные, ты так редко здесь появляешься.
- Вы переоцениваете важность собственной персоны, сеньор Морейру, - теперь она обращалась к нему, как к малознакомому субъекту, сдержанно и холодновато, - Моя сестра о вас не вспоминает, можете поверить. Я в курсе всех её секретов.
- Охотно верю, что ты посвятила её в подробности того, что было между нами. Но так же уверен, что с тех пор я превратился в запретную тему для разговоров. Причём табу наложила ты сама. Знаешь, что меня в тебе восхищает больше всего? Ты до сих пор не научилась убедительно лгать. Хотя твоё окружение предоставляет массу превосходных возможностей оттачивать технику лицемерия.
Герой Ростана снял маску. Действительно, это был Флавиу, смотревший на беглянку с раздражённым удивлением, как будто сомневался, что с ней лучше сделать – поцеловать или отшлёпать.
- Я не Элена, сеньор Морейру, на этот раз вы ошиблись, - уже теряя терпение, процедила та, на всякий случай, отступая от назойливого преследователя под защиту фонтана.
Полумаска, не подобранная хозяйкой, осталась сиротливо лежать на ониксовом бортике. Флавиу поднял её и стал внимательно разглядывать.
- Я дам тебе небольшой урок, - сказал он, не прерывая это занятие, по-видимому, интересовавшее его больше, чем их беседа, - Надеюсь, пригодится. Если хочешь притвориться кем-то другим, веди себя, как он, ни на минуту не сбиваясь с текста роли. Начало разговора на «ты» тебя полностью разоблачило. Барбара никогда бы так ко мне не обратилась, да, к тому же, с первой фразы. Ты всё та же обольстительная, самоуверенная и до мурашек по коже прямодушная девчонка.
- Которая четыре года как замужем и воспитывает дочь.
- Я не общался близко с твоей сестрой, однако, пожалуй, в роли воспитательницы ребёнка я скорее представлю её, а не тебя, - Флавиу всё-таки оторвал глаза от бархатной вещицы, - Готов держать пари, ты задариваешь девочку игрушками, ласкаешь, балуешь, доверяя скучные обязанности по уходу и обучению целому полку нянюшек. Ведь ты ненавидишь любые сложности.
- К твоему сведению у Валентины всего одна няня, - использовала Элена ледяной тон великосветской дамы, отшивающей вконец обнаглевшего журналиста «жёлтых страничек», - И вообще, не понимаю, почему я стою здесь и слушаю эту чушь? Тебе нравится моя маска? Оставь на память, а я возвращаюсь к гостям. Нам не о чем говорить. Не ищи меня больше.
- Для женщины желающей уйти ты слишком медлишь. Не нервничай, я только хочу кое о чём тебя спросить. До настоящей минуты мне не выпадал такой случай, я видел или твою спину, или, единственный раз, должен был бы обсуждать нечто личное в гуще пешеходного потока. О, я отнюдь не ангел, но и в склонности к эксгибиционизму меня обвинить трудно.
- Элена!
Сеньора Паэс предпочла бы не вспоминать этот голос и оставить без внимания невысказанную, однако подразумевавшуюся просьбу задержаться. Элена вычеркнула и сам эпизод, и того с кем он был связан из своей жизни, вполне успешно сделав вид, что ничего не произошло. Ерунда, прихоть, чуть не обернувшаяся огромной оплошностью. Мама оказалась права во всём, а Барби… Господи, ну что с неё взять, сестрёнка была тогда такой же точно юной фантазёркой! И вот, через год с небольшим, стоило им с Леу приехать в гости к предкам… Элена почему-то не сомневалась, что все мыслимые неприятности подстерегают её только со стороны доны Деборы, любимой свекрови. Но и той пришлось бы придержать язык, уважая деликатное положение невестки. Она напрочь выкинула из головы, что может случайно встретиться…
- Добрый день.
- Ты так переменилась.
Лучше бы это было правдой. Он прошёл бы мимо, не догадавшись о её присутствии. А, может быть, всё проще? Флавиу Морейру, знаменитый юбочник, заметил неизвестную красотку… потенциальную добычу… а та возьми и превратись вблизи в старую знакомую.
- Я жду ребёнка, - Элена, улыбаясь, положила руку на живот.
Абсолютно нормальная ситуация, никаких причин для беспокойства. Она целый год провела за границей, и теперь рассказывает человеку, помнившему ту Элену, о своих новостях. Снова под защитой будущего материнства.
Иногда очень кстати быть беременной. Хотя, «залетев» в первый же месяц от Леу, она так не считала, проклиная себя за глупость. Только-только началась их необыкновенная жизнь, изобилующая приёмами и развлечениями, и вдруг обзавестись пузом?!
- Да, я понял. Уже знаете, кто родится?
- Конечно. Девочка, - она продолжала поглаживать живот, улыбаясь страшно довольной улыбкой и страстно желая, чтобы этот «добрососедский» трёп побыстрее закончился.
- Ты счастлива?
- Леу сводит меня с ума, - сказала Элена, практически не кривя душой.
Их брак, в самом деле, был умопомрачительным. Флавиу надо принять это к сведению и окончательно исчезнуть с её пути.
- Тебя можно поздравить. Найти кого-то, способного исполнить все наши мечты, большая удача.
- Я чувствовала, сначала, что выиграла в лотерею, но ко всему привыкаешь, а к хорошему особенно легко.
- Чего-чего, а лишиться «капитала» рядом с Леу Паэсом тебе не грозит, - прокомментировал Флавиу без какого-либо намёка на ревность, - Мы давно знаем друг друга и могу засвидетельствовать под присягой, что человека с более оптимистичным, доброжелательным и ровным характером не часто встретишь. Пожалуй, только о его отце я отозвался бы так же. Тебе досталось сокровище – он может казаться легкомысленным, однако всегда останется верен своим привязанностям и не даст в обиду тех, кем дорожит.
Элена против воли обратилась в слух. Да, так и есть, между ней и Деборой Леу встал надёжной стеной, ограждающей от взаимного причинения вреда двух женщин, – жену и мать – которых любил почти одинаково и не собирался выбирать между ними. Похоже, Флавиу пытается сейчас просветить её относительно расстановки сил в семье Паэсов. Спасибо за науку.
- Мой Леу просто чудо, - её улыбка стала ещё лучезарнее.
Интересно, он когда-нибудь поймёт, что у неё всё блистательно, удивительно, прекраснее быть не может? Всё, не считая необходимости тратить здесь время выслушивая лекции и отвечая на дурацкие вопросы.
- Передавай супругу привет от меня, - серьёзность Флавиу мгновенно улетучилась, - С удовольствием повидаю его, если получится. Вы долго планируете пробыть в Порту-дус-Милагрес?
- Вряд ли больше двух недель. За год мы совсем отвыкли от Бразилии.
- Постараюсь где-нибудь пересечься с ним.
Он ушёл, а Элене никак не удавалось отделаться от мысли, что раньше она бросила Флавиу, без всяких объяснений, теперь же покорно дожидалась, когда ему будет угодно закончить беседу, выдавливая из себя натужное веселье. Как будто что-то мешало ей извиниться и, сославшись на дела, избавить себя от этой пытки. Ощущение было настолько дискомфортным, что в последующие, очень редкие, визиты сюда сеньора Паэс показывалась
на улице лишь в виду крайней необходимости, сводя, таким образом, к минимуму риск новых контактов. Но и тогда не всё проходило без осечек, достаточно вспомнить, как на днях ей пришлось стремглав броситься обратно в дом бабули Жудит, на ходу сочинив сказку о забытом мобильном телефоне.
- Кроме того, о подобных вещах не говорят с беременными дамами, год назад вышедшими замуж и ещё купающимися в счастье семейной жизни, - чуть саркастично продолжал Флавиу, - Сегодня, четыре года спустя, мне кажется, у меня есть право знать. Почему ты не пришла в тот день, как мы договорились?
- Э-ле-на! Глянь-ка, сеньор Морейру, тот, что с ткацкой фабрики, прямо ест тебя глазами! Спина не чешется? – насмешничала Катарина, лучшая подруга Элены по школе.
Элена и не подумала оглянуться, чтобы проверить правдивость этого утверждения.
- Не болтай, Кати! Сеньору Морейре, наверное, уже под сорок. Станет он обращать внимание на малолеток вроде нас! – намеренно прибеднилась она, вовсе не чувствуя себя маленькой. Вполне созревшая пятнадцатилетняя сеньорита.
- Глупенькая! Чем старше мужчина, тем сильнее он западает на молоденьких, - впрочем, Катарина действительно разбиралась в мужских пристрастиях куда глубже, нежели Элена, - Нет, посмотри, посмотри!
- Делать мне больше нечего! Пусть смотрит, если ему так невмочь.
- Фе, гордячка. Он красавчик.
- И дружит с отцом Леу Паэса, - отбрила Элена, - Они, кажется, ровесники. Леу мне нравится, а сеньор Морейру может поискать себе кого-то подходящего по возрасту… или извращенку вроде тебя.
- Правильно говорят – есть красота, нет ума, - с завистью вздохнула Катарина, - Мне бы так разбрасываться мужиками.
Справедливости ради, девушка не уступала миловидностью своей подружке. Но красота Катарины была иного плана – дерзкая, вызывающая привлекательность пышнотелой брюнетки, настоящей дочери юга. А светлые волосы и голубые глаза Элены с первого класса оставались предметом зависти всех соучениц и даже многих старшеклассниц.
- Я и не напрашиваюсь, чтобы меня считали умной, - фыркнула Элена, - Все мозги у нас достались Барби. Потому она и неуверенная, что слишком много думает.
Эту тему Катарина благоразумно не стала трогать. За самую лёгкую критику сестры Элена могла накостылять, забыв, что она взрослая барышня. Барбара Барруда, с точки зрения сверстниц, являла собой плачевное зрелище: не красилась, носила совершенно ужасные одёжки, мало гармонировавшие с лицом и фигурой, молча отсиживалась в углу на переменах, не смеялась, не рассказывала анекдоты. Такой же цвет волос и глаз, как у близняшки, ничего не спасал, делая её, на вкус сверстников совсем уж бледной молью. Но, чтобы сохранить дружбу с Эленой, приходилось
идти на компромиссы, и не издеваться над той, кто издёвки несомненно заслуживала.
- Так ты нацелилась на Леу? – перевела она стрелки на объект менее располагающий к ссорам.
- Я ещё не решила, - с деланным равнодушием заявила Элена, - У меня много поклонников, и, хотя Леу один из самых симпатичных, зачем спешить? Жизнь пройдёт, не успеешь сосчитать до десяти. Нужно пользоваться тем, что она даёт на полную катушку. Побежали до школы наперегонки? Ну, Кат? Пока мы ещё не старухи!
- Не могу, ребёнок, - с материнскими интонациями ответила Катарина, - На мне сегодня юбка.
- Но вокруг никого, - настаивала Элена, - Ах, да, за исключением дальнозоркого сеньора Морейры!
Слова Катарины, однако, пали на благодатную почву. С того дня Элена начала следить за управляющим фабрикой тканей, или, правильнее сказать, проверять, наблюдает ли он за ней. Убедившись, что подруга, как всегда, не попала пальцем в небо, девушка сменила тактику. Стоило Флавиу Морейре возникнуть на горизонте, как её походка и все движения делались подчёркнуто соблазнительными, дразнящими. Она стала тщательнее подбирать гардероб для таких выходов, при том, что и в прежние времена уделяла одежде половину свободного времени. Ей доставляло удовольствие подмечать взгляды этого, как она определяла, немолодого мужчины. Пускай мечтает о ней, а она, тем временем, будет целоваться с Леу (когда поблизости нет других претендентов), и с ними (когда не видит Леу). Бег, танцы, флирт, самое большее через три года всё это превратится в недоступную роскошь, которой будет наслаждаться следующее поколение пятнадцати-шестнадцатилетних девиц. Avante!
А потом настал шестнадцатый день рождения, превращённый ею в первый бал «как у больших», с размахом и шиком. Когда к ней приблизился и пригласил на танец мужчина в маске, явно не парень, она сразу поняла, кто это. И он, так же, как сегодня, безошибочно отличил её от Барбары.
- Вот мы и преодолели разделявшее нас расстояние, сеньор Морейру, - торжествующим шёпотом сообщила Элена.
- Надеюсь, не в последний раз.
Прикосновение его рук, их поцелуй, были так не похожи на то, что она уже успела испытать. Элена ощутила себя рядом с ним выросшей, познавшей вкус подлинного влечения. Что за глупости о разнице в возрасте приходили ей в голову? Флавиу мужчина, и этот мужчина желает ею обладать.
Она бы уступила ему с полунамёка, однако Флавиу и тут удивил её. Он предложил встречаться, но не переступать границу до получения официального одобрения их отношений у родителей Элены.
- Поговори с ними хоть завтра! – рассмеялась она.
- Подождём немного, - Флавиу с нежностью посмотрел на неё, - Тебе исполнится семнадцать, и тогда я приду к твоим родителям.
Элена сочла это разумным. Как ни была она уверена в своих чувствах, а выход, предложенный Флавиу, предоставлял ей ещё около года свободы, без обязательств перед кем-либо. Можно было по-прежнему украдкой целоваться с Леу, хотя некоторые ухватки ухажёра её теперь только забавляли. Не возбранялось строить фантастические планы, вести себя глупо и вольно… сознавая, что игры скоро кончатся.
Прошёл год.
Элена у себя в комнате экспериментировала с новыми оттенками губной помады, когда, постучав, вошёл отец.
- Дочка, сойди вниз, - позвал он, и по его голосу Элена моментально сообразила, случилось что-то чрезвычайное.
В гостиной сидели мать и Флавиу. Женезия выглядела немного сбитой с толку, старательно изображая всегдашнюю выдержанность. Девушка встала возле её кресла, ожидая, что будет.
- Элена, - заговорила Женезия, так чётко произнося каждое слово, будто печатала их, - Сеньор Морейру явился, чтобы просить твоей руки. Скажи, тебе об этом что-то известно?
Элена кивнула, горло вдруг перехватило, сердце отчаянно заколотилось.
- Как я уже сказал, дона Женезия, - вступил Флавиу, - мы с Эленой встречались весь последний год. У нас было достаточно времени, чтобы проверить наши отношения на прочность. Мы любим друг друга и хотим пожениться. С вашего благословения.
- Это и твоё мнение? – Женезия перевела прокурорский взгляд на дочь.
- Да, - только и смогла промямлить девушка.
Родители переглянулись, что обычно означало принятое решение.
- Сеньор Морейру, - присевший было Эзекиел, поднялся, - Счастье дочери для нас с женой главное, но, поймите, эта новость обрушилась слишком внезапно. Дайте нам несколько дней, привыкнуть, спокойно обсудить всё в кругу семьи. До сих пор мы считали Элену ещё девочкой, а она, как вдруг оказалось, уже замуж собирается.
- Дочка, мы не вправе ничего тебе запрещать, - увещевал отец, - но у сеньора Морейры весьма сомнительная репутация.
- Чего там, говори прямо! – кипела Женезия, - Он переспал со всеми проститутками в борделе моей сестрицы и Бог знает с кем ещё!
- Жене, не при Элене, - попробовал остановить её муж.
- Почему? Пусть слушает! В конце концов, не маленькая, раз женихается с первым развратником города! – лицо матери вдруг приобрело выражение незаслуженной обиды, - И это наша принцесса!
Девушка молчала. Она была не робкого десятка, однако в такие минуты доне Женезии лучше не возражать. Да, собственно, ей ещё никогда не приходилось попадать в столь нешуточные ситуации.
- В общем, так, - красные пятна постепенно сошли со лба и щёк матери, - Тебе, моя милая, семнадцать лет, и мы, пока что, несём за тебя
ответственность. Станешь совершеннолетней, выкидывай, что душа пожелает. Но до того никакого сеньора Морейры. И думать забудь о свиданиях с ним.
Разумеется, Элена не стала спорить, это было бы бессмысленно, однако и сдаваться в её планы не входило. Требовалось изобрести какой-то выход, только какой?
Выручила Барби. Успокоив сестру, она подсказала удивительно простой способ уладить проблему. Элена даже удивилась, как её саму не осенила эта идея. Конечно же, сбежать с возлюбленным, а через год вернуться замужней женщиной. Папе и маме придётся смириться. Барбара, за которой никто не приглядывал, отнесла записку. Полностью потеряв голову, она и Флавиу провели вместе несколько упоительных часов. Мосты были сожжены, сдерживаться больше ни к чему.
- Деньги у меня есть, а остальное… чёрт с ним! Чтобы быть с тобой я брошу всё, - проектировал он их будущее.
- Что именно бросишь? – до неё доходили кое-какие слухи о причастности Флавиу к некой не вполне законной деятельности.
- Неважно. Я расскажу тебе когда-нибудь позже.
- Когда меня будут величать сеньорой Морейру и между нами не останется тайн?
- Я за откровенность в браке, - чувствовалось, что он говорит о вещах глубоко для него важных, - А сейчас запомни одно. Что бы ты ни узнала, всё это принадлежит прошлому, и происходило с другим человеком. Мы начнём нашу историю с чистого листа.
Но, в последний момент, Элена испугалась. До неё неожиданно дошло, что как бы ни было приятно ощутить себя взрослой сеньорой на три или четыре часа, совсем иное дело пребывать в этом статусе постоянно. К такому девушка оказалась не готова. Флавиу красив, она влюблена в него, но вот так, сию минуту, отказаться от всех радостей прежней беззаботной жизни, потому что, выйдя за порог своей комнаты, ей тоже нужно будет закрыть дверь в прошлое? Не имея шансов вернуться? Элена выбрала меньшую жертву, пережив краткий остракизм со стороны Барбары и смирившись с тем, что навсегда теряет Флавиу. Чтобы сыграть свадьбу с Леу ей не понадобилось дожидаться восемнадцатого дня рождения, только получения школьного аттестата.
- Какую правду ты хотел бы услышать? – осведомилась она чуть напряжённее, чем рассчитывала, - Мне нравился ты, и нравился Леу. Накануне нашего побега я осознала, что делаю опрометчивый шаг, всё переиграла, и, как показало время, поступила правильно. У нас ничего не вышло бы. Этого признания ты ждал четыре года?
- Я ждал ответа, которого не удостоился тогда. Будем считать, что я его получил.
Превосходство в голосе Флавиу выбивало её из роли хозяйки положения, имеющей право возмущаться.
- Кстати, я снова передумала, отдай мне маску.
Флавиу, ироничным жестом благородного кабальеро протянул ей предмет. Едва ли не рывком схватив его Элена метнулась назад, к музыке и свету.
***
Марсела отлучилась в дамскую комнату. Алешандри стоял у беседки, где их, к счастью, так никто и не потревожил, здесь вообще было пусто, по крайней мере, сейчас. Префект с довольной улыбкой подумал, что он в отличной форме – заставил молоденькую женщину буквально выгибаться дугой. Выстрела, произведённого из пистолета с глушителем Алешандри слышать не мог, и, погружённый в ласкающие самолюбие мысли, так и не узнал, что пуля прошла в миллиметре от его виска, лишь чудом не отправив в лучший мир.
Человек, довольно давно притаившийся за деревом, спрятал оружие. Сорвалось. В решающее мгновение рука дрогнула, это оказалось труднее, чем он себе представлял. Отныне никакой самодеятельности, к которой подталкивает стремление ускорить развязку. Есть план, ему и надо следовать.
|
