:: ADMA :: SOMBRA DO MAL ::

ЧАСТЬ 1_3

***
   Тринадцать лет спустя…

   2 июня 2001 года, начало бразильской зимы. 9 часов утра. Автовокзал, к которому только что подъехал рейсовый автобус, курсирующий между Салвадором и Порту-дус-Милагрес. То, что из него вышло всего три пассажира (точнее пассажирки), легко объяснимо, сегодня суббота, да и час слишком ранний для большого наплыва приезжих. Одна из вновь прибывших женщина лет тридцати в светло-сером, деловом костюме. Тёмно-русые, коротко стриженные, чуть волнистые волосы слегка зачёсаны набок. Невозмутимые глаза, как захлопнутые двери, не позволяют посторонним даже отдалённо проникнуть в её мысли. Судя по поведению, она никуда не торопится, остановившись рядом с только что выгруженной дорожной сумкой прислушивается к разговору своих попутчиц, молоденьких девушек.
   - Я думала, теперь ты от меня отвяжешься. Приехали уже, иди, займись своими делами. Мне не нужны сопровождающие, – сердито говорит совсем юная на вид худенькая блондиночка, в джинсиках и кофточке с длинным рукавом. На голове у неё совершенно нелепая шляпа, сползающая до бровей из под которой видна хмурая, насупленная физиономия.
   Эти слова адресованы двадцатилетней красавице, чьи роскошные формы нисколько не скрывает простая, будничная одежда. Стянутые в хвост волосы, отсутствие косметики, кажется, она любыми средствами пытается приглушить свою яркую, тропическую красоту и хоть на время стать незаметной. Если ориентироваться на восторженные взгляды случайных прохожих, её усилия напрасны.
   - Не дёргайся, - красотка настроена миролюбиво и резкий тон недавней попутчицы её скорее забавляет, - Ты не местная, а я здесь всех знаю. Скажи, к кому ты приехала, я объясню, как лучше туда добраться.
   - Отстань, сама разберусь, - буркнула худышка, - В этих местах все такие прилипалы? До Серру-Азул, всё нормально, потом входишь ты и… чао, приятная поездка! Подсела и всю дорогу ля-ля-ля: где живу, сколько лет, чем занимаюсь, кто встречает…
   - Извини. У тебя был такой нахохленный вид, даже какой-то потерянный. Мне захотелось тебя поддержать, почему-то вдруг подумала про младшую сестрёнку, если бы она так ехала неизвестно куда совсем одна, без друзей…
   - Приплыли! Сначала ты выспрашиваешь про мою семью, а теперь предполагается, что я буду интересоваться твоей! – девчонка фыркнула и, вскинув на плечо ремень объёмистой спортивной сумки, другой рукой подхватила ручку огромного чемодана на колёсиках, - Приятно было познакомиться, но я отваливаю.
   - Подожди, колючка! Скажи хотя бы, как тебя зовут? Я – Веринья.
   «Шляпа» на ходу обернулась и неожиданно улыбнулась заразительной улыбкой. Голос её прозвучал дерзко, но без прежней агрессии:
   - Воробей!
   Веринья постояла, немного, глядя ей вслед всё с той же мягкой, немного покровительственной улыбкой, так действительно смотрят на любимую младшую сестру, задиру и хулиганку. Потом, не торопясь, двинулась в том же направлении.
   Женщина, ставшая невольной свидетельницей этого разговора, тоже улыбнулась чему-то своему и достала из сумочки сотовый:
   - Алло, сеньор Кейруш? Да, Феррасу. Бумаги готовы? Отлично, через пятнадцать минут буду у вас в офисе. Уладим все формальности, и я сегодня же въеду. До встречи.
   И Ана Беатрис Феррасу отказавшись от услуг носильщика, покинула окончательно опустевший автовокзал.

***
   День был выходной и вице префект Деодату Перейра не торопился на работу, а просто прогуливался по знакомым с детства улочкам. Вот и излюбленное, в прежние времена, место его визитов, «Звёздный маяк», бар сильно изменился, а самого Деодату теперь скорее можно увидеть в «Поцелуе вампира», но иногда хочется выпить рюмочку и поговорить со старым другом Бабау, который знает его всю жизнь.

   - Доброе утро сеньор Бабау!
   - Нас почтил своим присутствием вице префект! – улыбнулся в седые усы хозяин, - Заходите, милости просим.
   Деодату памятуя, что некоторые крепкие напитки теперь можно найти только в баре Бабау, заботившегося о сохранении национального колорита, принял приглашение и удобно расположился у стойки. Разговор как обычно переходил с одной темы на другую: политика, местные новости, спорт.
   - Как вам, Деодату, фокус, который выкинули эти киношники из Рио? Не видели новый сериал «Порту-дус-Милагрес»?
   - Слышал, конечно. Это ведь про…
   - Да, да, о тех самых событиях, которые развернулись у нас 21 год назад. Показывают с декабря. Я иногда смотрю из любопытства. Но ведь, что придумали, - Бабау неодобрительно покачал головой, - как будто всё это происходило в наши дни! Вот так просто взяли и перетащили 80-й год в 2000-й.
   - Жене нравится «Клон», - ответил Деодату, - а я телевизором не увлекаюсь. Лучше прогуляться, поговорить с интересными людьми. Но, конечно, о теленовеллах говорят везде. Все их смотрят. Ну и что, там играет кто-нибудь известный?
   Бабау усмехнулся про себя, отметив фразу о «интересных людях» и продолжал:
   - «Короля Баии» играет Фагундес, сам настоящий король. Меня… - старик смущённо кашлянул, - Клаудиу Корреа и Кастру. Так и загордиться недолго. Один из старейших актёров Бразилии… Мой ровесник. Вообще грим там или что другое, а иногда и не скажешь, что на экране артист. Смотришь, и жуть берёт, как будто видишь того самого человека, которого лично знал двадцать лет назад. И ничего не переврали, кроме времени, всё, как было тогда.
   - Да, Жудит начинала смотреть и тоже это заметила. Поэтому и бросила, наверное. События были не из весёлых, зачем лишний раз напоминать о таком.
   Деодату говорил с горечью и Бабау подумал, что вице префект кривит душой. Наверняка ведь смотрел, и не один раз, на свою «русалочку», как из гроба восставшую дону Эпифанию.
   - А другим это просто неинтересно. Что там, реконструкция какой-то давней истории. «Клон» говорите? Да, я тоже смотрю, когда есть время. Что творится в мире сеньор Деодату! Клонирование человека… Пари держу, наш префект этого не пропустит. Скоро в Порту-дус-Милагрес откроется лаборатория, которая будет штамповать клоны, помяните моё слово!
   Но Бабау поздно сменил тему разговора, Деодату уже захватили воспоминания, о чём красноречиво свидетельствовал его неожиданный вопрос:
   - Бабау, а кого они взяли на роль… Адмы?
   - Кто играет первую леди? Как же её… известная актриса… Ещё такая странная фамилия… не португальская. Нет, не вспомню. Может, имя? Тоже, что-то такое… Всегда напоминало мне о церкви. Мария? Сантана? Чёрт, ну конечно! – Бабау стукнул кулаком по стойке, - Святая Рита ди Кассия! Кассия… Кассия…
   - Кисс? Вы правы, Бабау, хорошая актриса.
   - Элегантная женщина, - собеседник Деодату закатил глаза с видом знатока, - И дона Адма была точно такой же. Знаете, как бывает, пройдёт такая мимо, поведёт глазами или голову слегка повернёт и готово, все у её ног. Из тех, кого называют дьявол в юбке. Вот и дона Клаудия… Нет, я ничего не хочу сказать, она хорошая женщина, не чета той злодейке, но…
   - Я понимаю, о чём вы, дядюшка Бабау. В Клаудии есть что-то… колдовское, - внезапно поняв, что оговорился, назвав хозяйку ресторана просто по имени, Деодату от смущения поперхнулся очередным глотком, и несколько сбивчиво закончил, - хотя и не пристало мужчине в моём возрасте говорить такие вещи.
   Бабау прикинулся, что ничего не заметил.
   - Возраст, дружище, здесь совсем не при чём. Если перед тобой женщина, которая чертовски хороша, а ты её не замечаешь, вот тогда надо беспокоиться. СЧАСТЛИВОМУ браку это не помеха.
   Количество выпитого как раз подвело Деодату к тому рубежу, за которым начинаются покаянные признания в больших и малых прегрешениях:
   - В это трудно поверить кум, но я не разлюбил Жудит. Поначалу только и ждал, когда она забудет свою блажь и всё пойдёт по старому. Теперь уже сомневаюсь, что это когда-нибудь произойдёт… Я ни с кем об этом не говорил, но уже четырнадцать лет мы общаемся только при детях, даже перед соседями перестали притворяться, что всё в порядке.
   - Но бросать её вы не хотите?
   - Нет, - эти слова прозвучали неожиданно твёрдо, - Жудит, скорее всего, хочет дождаться, когда Орланду женится и уже тогда со спокойной душой пошлёт нашу семью к лешему. С её-то проклятой гордостью! Но я не дам ей развод. Может я и не испытываю к ней таких чувств как раньше, но это не значит, что я соглашусь отпустить её. Я не поступлю так, даже если Клаудия согласится… - Деодату оборвал фразу на полуслове.
   - Неужели вы ещё не потеряли надежду, кум? Дона Клаудия, женщина строгая, хоть и с чертовщинкой. В городе её не зря уважают.
   - Бабау, я сам не знаю, чего жду! Две женщины: одна из года в год обливает меня молчаливым презрением, другая держит на коротком поводке и обе мне дороги. Я начинаю понимать Феликса Геррейру, он любил жену, но не мог преодолеть страсть к Розе Палмейрау, - при упоминании Розы, Бабау недовольно нахмурился, - И мне, мне тоже хотелось бы сохранить обоих, я ни от одной из них не готов отказаться! Хотя, - мрачно резюмировал Деодату, - я уже привык к идиотской мысли, что останусь «лучшим другом» для женщины, которую иногда хочу так, что в глазах темнеет.
   Бабау, судя по всему, не слишком нравился ход мыслей старого приятеля, но старик воздержался от комментариев.
   - Да, - после непродолжительного молчания всё-таки заговорил он, - бывают такие. И ведь не важно молодая, старая, добрая, злая, распутница каких поискать или блюдёт себя, если в жилах течёт кровь ведьмы, это сразу увидишь. Знаю, о чём говорю, всю жизнь с ними промаялся. Сначала жена – дьявольское семя. Потом, дочка моя сумасшедшая – из чёрта в юбке в один день превратилась в святую. А уж Марсела… вся в бабку. Я с ней встречаться не люблю, всё кажется, мать Эсмералды перед собой вижу. Вертела мужиками в своё удовольствие, крутила им хвосты, как быкам… Но она хоть со своими, высоко не метила, а умная внучка уже и до префекта добралась. Чую, хлебнёт он с ней.
   Деодату ничего на это не ответил, он давно уже не вслушивался в рассуждения Бабау, целиком погрузившись в процесс заливания водкой из маракуи своих невесёлых раздумий.

***
   Алешандри Геррейру прогнав остатки утренней полудрёмы, приподнялся на локте и посмотрел на лежащую рядом женщину. Кажется, ещё не проснулась. Эта ночь, как и многие до неё, была настоящим ураганом. Изобретательная, пылающая каким-то холодным огнём, тем не менее, воспламеняющим партнёра, Марсела, в постели, заставляла его забыть обо всём.
   Сейчас, при дневном свете, возвращающем трезвый взгляд на вещи, Алешандри подумал, что не ошибся, позволив ей стать ещё ближе, фактически поставив на одну доску с собой. В современном мире почти не осталось сфер, в которых могут вращаться только люди определённого происхождения, имеющие солидную родословную. Времена изменились, перед человеком, сумевшим занять положение в обществе, открыты любые двери, кем бы ни были его предки. Это отлично понимал отец, предложивший хозяйке борделя Розе Палмейрау разделить с ним губернаторство. Его женитьба на Марселе не будет чем-то из ряда вон выходящим.
   Такие мысли посещали Алешандри уже не в первый раз. После соблазнения Луизы, в котором не было ни капли эротизма, он жил как монах и только отправив Ану Клару в одну из лучших частных школ Швейцарии, стал снова позволять себе редкие, случайные связи. Его избранницы были красивы, подходили ему по статусу, и Алекс не сомневался, что они искренне им увлекались. Но его собственное влечение всегда оказывалось мимолётным. Не проходило и месяца, как очередная любовница начинала невыносимо утомлять, и он расставался с ней без особых сожалений. При всём своём цинизме Алешандри уже готов был признать, что в этих отношениях ему мучительно не хватает настоящих чувств, никому после Ливии не удавалось пробудить в нём хотя бы слабое подобие любви. Но, когда появилась Марсела, вдруг оказалось, что любовь не так уж необходима. То, что происходило между ними, вполне её заменяло, возвращая пресыщенному сорокалетнему мужчине, почти утраченный вкус к любовным играм.
   А ещё его любовница была умна. И это был циничный ум. Алешандри очень быстро понял, что может обсуждать с ней свои дела, ничего не скрывая, и не опасаясь услышать морализаторские рассуждения. Пожалуй, это и сыграло решающую роль в его отношении к Марселе. Они хорошо понимают друг друга, эта хладнокровная, лишённая сентиментальности женщина станет для него такой же идеальной подругой, какой была Адма для Феликса. Страсть тоже присутствует, да ещё какая! Алешандри улыбнулся, вспомнив, что за безумные вещи они вытворяли на этой кровати, всего два часа назад. А любовь? Он боготворил Ливию, но какой была бы их совместная жизнь? Ни общих взглядов, ни откровенности. Ну что ж, возвышенные чувства для него в прошлом.
   Алешандри вспомнил, как впервые увидел Марселу. В тот день, в городе, он встретил Мать Эсмералду и подошёл поздороваться, как того требовал политес. Рядом со Святой Матерью шла красивая восьмилетняя девочка, которую она крепко держала за руку.
   - Добрый день, Мать Эсмералда.
   - Добрый день, сеньор префект, - ни время, ни святость не смягчили характер Эсмералды, в её тоне не было и намёка на уважение. Префект ощутил укол самолюбия, он помнил её девицей с причала, готовой даже лечь под него, чтобы заполучить Гуму, а теперь столько гонора! Желая позлить Эсмералду, ведь ей явно неприятно было говорить с ним, Алешандри решил задержаться ещё на секунду:
   - Какая очаровательная девочка! Кто это?
   - Моя дочь.
   - Надеюсь, матушка, вы не готовите её в служительницы Иеманжи? Это разобьёт сердца многих мужчин.
   - Не я определяю её будущее. Его решат боги… как и судьбу каждого из нас.
   Алешандри откланялся, довольный тем, что явно зацепил эту святошу. В глазах Эсмералды, он увидел знакомые огоньки, не будь на ней одеяния жрицы, как пить дать, вцепилась бы ему в волосы, прямо посреди улицы. На протяжении их короткой беседы девочка не спускала глаз с Алешандри, и он правильно оценил её взгляд: «Настоящая маленькая женщина, уже сейчас точно знает, что ей нужно. Хотел бы я встретить её снова, когда она вырастет».
   Марсела, давно проснулась и лёжа с закрытыми глазами, тоже думала об их первой встрече. Она сразу заметила его интерес к ней и смотрела, не смущаясь, потому что этот мужчина ей нравился. «Когда-нибудь, мы будем вместе», это была не мысль, а мгновенно принятое решение, о котором она не забывала никогда. Чтобы добиться задуманного, ей пришлось пройти долгий путь. Алекс знал об этом (впрочем, прошлое Марселы не было тайной ни для кого в Порту-дус-Милагрес), но не придавал большого значения. Напротив, то, что она ничего не пыталась скрыть, казалось ему гарантией прочности их отношений. Что ж, блажен, кто верует. Сейчас она с ним и, разумеется, станет его женой. А дальше, зачем загадывать?
   Молодая женщина сладко потянулась и, повернувшись набок, улыбнулась Алешандри:
   - Доброе утро, дорогой.
   - Хорошо, что ты проснулась, - он наклонился к ней и нежно поцеловал в мочку уха, - Не хотел тебя беспокоить.
   - А в чём дело? Сегодня же выходной.
   - Ничего срочного, но проваляться в постели до обеда не удастся. Ты же знаешь, когда приезжают клиенты, я стараюсь проконтролировать всё до мелочей. К тому же, из Парижа возвращается моя дочь. Я уже послал Аженора встретить её.
   - И как, по-твоему, она воспримет новость?
   - Наши отношения не нравились Ане Кларе с самого начала, но она умная девочка и признаёт моё право на личную жизнь. Если год назад обошлось без подростковых выходок, то сейчас она тем более сможет принять факт, что ты постоянно будешь находиться в этом доме.

   «Дорогой, а ты уверен, что хорошо знаешь свою дочь? Девчонка не просто не принимает меня, она меня ненавидит, и эта ненависть тем более опасна, что ей отлично удаётся не показывать свои истинные чувства. Но я не собираюсь плакать и просить о помощи: война всегда интереснее, чем мир и мы ещё посмотрим, за кем останется поле битвы». Марсела улыбнулась:
   - К счастью я не буду всё время мозолить ей глаза, - и уточнила, - В ближайшие полгода.
   Алешандри поморщился. Ему так и не удалось убедить Марселу оставить идею о получении диплома менеджера. Каждый понедельник она отправлялась автобусом в Салвадор и возвращалась только вечером, да и то не всегда. Иногда она оставалась ночевать в общежитии университета, где снимала комнату (Алешандри отказывался понимать, зачем ей это нужно), в других случаях проводила ночь в собственном домике, который купила благодаря поддержке многочисленных «спонсоров» ещё до знакомства с ним. Уговаривать, доказывать, тем более что-то требовать было бесполезно, его подруга очаровательно улыбалась и уходила. Молча. Без скандалов. Потом так же, как ни в чём ни бывало, появлялась снова. Кошка, гуляющая сама по себе. Это раздражало Алешандри, но он не сомневался, после свадьбы всё изменится. Отогнав неприятные мысли, он поднялся с кровати:
   - Одевайся, любимая. Я прикажу Франсинети принести поднос с завтраком в спальню. Думаю, - на его лице появилась многозначительная улыбка, - мы успеем выпить кофе в непринуждённой обстановке.

***
   Гостиная Центра ночных развлечений сейчас, в 10 утра, была почти пуста. Хозяйка, Мария ду Сокорру, которая с того дня как стала владелицей заведения, предпочитала, чтобы подчинённые и все остальные именовали её дона Бела, ещё не приступила к своим обязанностям. Девочки, либо спали, либо чем-то занимались у себя в комнатах. Здесь, внизу, три из них, пользующиеся особым доверием хозяйки и её помощницы Денизи, удобно расположившись, обсуждали, не предназначенные для посторонних ушей вопросы.
   - Интересно, кто на этот раз будет развлекать «особого» гостя? – риторически поинтересовалась эффектно раскинувшаяся в бархатном кресле очаровательная брюнетка, чьё лицо воскрешало в памяти фамильные портреты и великосветские приёмы девятнадцатого века, манерно перебирая длинными пальцами по отвороту атласного пеньюара.
   - Если это будешь не ты, Таис, то удовлетворишь своё любопытство вечером, - иронично промурлыкала блондинка, на которой из одежды было только шёлковое нижнее бельё, правда, дорогое и прекрасного качества, лениво приподняв голову с подушки дивана, где она вытянулась во всю длину стройного мускулистого тела.
   Третья девушка пока не принимала участия в беседе. Примостившись на перилах, напротив огромного зеркала, она сосредоточенно подкрашивала соски своей небольшой, красивой груди. Раскованная, даже по меркам Центра, девица ограничила утренний туалет симпатичными, мало, что прикрывающими трусиками.
   - Честно говоря, удовольствие маленькое, - наконец произнесла она, прервав затянувшуюся паузу, - Эти курьеры… их как специально подбирают, чтобы отбить последнее желание. Нервные, потные, говорят только о товаре, а некоторые, просто уродцы.
   - Иногда ты меня удивляешь, Лейла, - блондинка, которую звали Андреа, перекатилась со спины на живот и, приподнявшись на локтях, положила подбородок на сплетённые ладони, - Озабоченная дурочка, и вдруг такое точное наблюдение!
   Лейла, не отрываясь от своего занятия, встретилась глазами с отражением Андреа и, широко улыбнувшись, начала негромко напевать какую-то песенку, демонстрируя полное пренебрежение к тому, что о ней думают и говорят другие.
   - Девушки, - донеслось из кресла, - не нужно цепляться друг к другу по пустякам. Давайте жить дружно. Что нам делить? Мы члены одного «комитета» и это приносит очень неплохой доход, - и, восстановив равновесие, которое, строго говоря, никто не нарушал, Таис продолжила с улыбкой миротворца, - Я согласна с вами обеими. Когда подростком читаешь газеты, представляешь теневой бизнес как что-то романтичное, занятие для настоящих суперменов. А на поверку, это такое же дерьмо, как всё остальное.
   - Если бы только страшилы и импотенты, - соски Лейлы приобрели карминовый оттенок, и теперь она разбрызгивала по их окружности крапинки «золотой» пудры, - противно, но не смертельно. Но предпоследний из этих «клиентов», который у меня был… Уф. Я не знала, что тут лучше делать, орать, или молиться. Он смотрел на меня такими глазами… Короче, он всё сделал быстро, но пока не вышел из комнаты, я не была уверена, что этот тип меня не прикончит.
   - Ты об этом не рассказывала. А ведь я почти позавидовала тебе тогда. На фоне тех остальных, этот мужик смотрелся более чем неплохо. Я, помнится, даже пофантазировала, как с ним могло бы получиться.
   - Ну, если тебе нравится секс с гремучей змеёй, самое то. Удовольствия никакого, зато мгновенный выброс адреналина, при мысли, что ЭТО в одной постели с тобой.
   - А меня он не возбудил, - согласилась с Лейлой Таис, - да, недурён, но его взгляд заморозил во мне всё, что нужно для приятного вечера. Думаю, они в тот раз прислали «боевика», такие глаза бывают только у профессиональных убийц. Но он бы ничего тебе не сделал, работа, вот всё, что его интересовало. Такой же робот, как другие.
   - Я знаю, - вяло огрызнулась Лейла, - просто, когда надвигается ТАКОЕ, последнее, что ты будешь делать, это рассуждать логически.
   - А ты умеешь? – невинно поинтересовалась Андреа.
   Лейла, на этот раз, решив разозлиться, резко повернулась к ней, не слезая с перил, но сцепиться они не успели. По лестнице спускалась ещё одна девица, разговор «для узкого круга» пора было заканчивать.
   - О, я вижу, приближается заварушка? – обладательницу этого низкого, чуть хрипловатого голоса, упакованную в обтягивающие брюки, с небрежно перехваченными заколкой тёмными волосами, спускающимися почти до талии, можно было принять за обычную студентку. Такому впечатлению не мешала даже лишняя пара расстёгнутых пуговиц на рубашке, наполовину открывавшая роскошный бюст, - Что на этот раз не поделили наши киски?
   Лейла тем же молниеносным, грациозным движением повернулась назад, к зеркалу. Андреа, не успевшая подняться с дивана, недоумённо округлила глаза.
   - О чём ты, Джойс? – голос Лейлы звучал вкрадчиво, на лице играла улыбка, не предвещавшая ничего хорошего, сощурив глаза, она снизу-вверх смотрела на товарку, - Здесь никто не ссорится, мы просто разговариваем… очень спокойно и дружелюбно… - девушка, распрямившись, как сжатая пружина, легко вскочила на ноги, - но, если ты хочешь…
   - Не заводись, подружка, нет, значит, нет, - Джойс уже получила своё маленькое удовольствие, слегка поддев «святую троицу», которую недолюбливала, на более серьёзную стычку она настроена не была. Выждав, пока Лейла спрятав коготки, вернётся на место, она спустилась вниз и сев на низкий подоконник, закурила сигарету, - так что вы обсуждаете?
   Андреа и Таис, молча переглянулись, а Лейла, болтая ногами, возобновила прерванное занятие. Вопрос повис в воздухе.
   - Сегодня приезжает новенькая, - нарушила, наконец, молчание Таис, не поднимая глаз от модного женского журнала, который рассеянно перелистывала.
   - Наверняка, сопливая малолетка, - пробормотала Андреа, последние пять минут обозревавшая, лёжа на спине, потолок, с видом юной девушки, взирающей на звёздное небо, - здесь ведь, одни старые клячи, - она чуть повела закинутыми за голову руками и скосила глаза на Таис, - в первую очередь, я имею в виду тебя, дорогая.
   - Разумеется, не Belle de jour, - откликнулась та, задержавшись на новостях светской хроники, - она звезда нашего заведения, остальные нужны только для разнообразия. Ну… и для поддержки, даже ей, не под силу одной удовлетворить такое количество самцов. К тому же она предпочитает снимать сливки.
   - Да, - подтвердила Андреа, - дона Бела умеет выбирать мужчин и её персональная клиентура, продолжает расти. Один красавчик Эдсон Перейра чего стоит!
   - Ну, его-то, ты имела возможность оценить, - хмыкнула Лейла, - а на остальных у хозяйки эксклюзив. Мы с ними не можем даже заигрывать, таковы правила! – что-то прикинув на глаз, она быстрым движением поставила последнюю точку пудры и присвистнула от удовольствия, оглядев результат кропотливой работы.
   - Странно, что она до сих пор не включила в свою «коллекцию» префекта, - задумчиво протянула Джойс, - Он ведь, иногда захаживает к ней, неужели она не находит его привлекательным? Такой лапочка, я бы на её месте не раздумывала, - и она по очереди посмотрела на остальных девушек, как будто ожидая разъяснений, в чём причина такого поведения хозяйки и зачем, собственно, здесь бывает префект?
   Лейла, всё ещё глядя в зеркало, многозначительно подняла брови, затем сползла с перил, и танцующей походкой направилась к дивану, где уселась на безопасном расстоянии от ног Андреа. Таис вернулась к своему журналу. Джойс нисколько не огорчённая тем, что её в очередной раз проигнорировали, снова закурила и, покачивая ногой, стала смотреть в окно.

***
   Воробей плюхала свой чемодан по улицам Порту-дус-Милагрес, время от времени поглядывая по сторонам, чтобы не пропустить нужный ей дом. Вот и он, судя по вывеске. Интересно, эта девка, так и будет идти за ней, выдерживая дистанцию? Неужели не поняла, что её давно заметили? Девчонка резко обернулась, ожидая, что непрошеная знакомая смутится и остановится. Но та, как ни в чём не бывало, продолжала двигаться вперёд.
   - Эй, подруга, я на месте! Теперь не заблужусь, можешь не беспокоиться. Ты ведь поэтому идёшь за мной от автовокзала? Всё, поворачивай назад!
   - Я шла не за тобой, - удивилась Веринья, потом, взглянув на дом, перед которым они обе остановились, перевела глаза на девушку с таким выражением, как будто видела её впервые, - Так ты приехала сюда?
   - Ну, да, только не начинай читать мораль, как заботливая мамаша. Ты хотела знать, куда я еду, хотела убедиться, что со мной всё будет о’кей. Теперь можешь спокойно проваливать.
   - Вряд ли это получится, - усмехнулась Веринья, - нам, видишь ли, по пути. Заходи, чувствуй себя как дома.

***
   - Знаете, кто на входе? – не оборачиваясь, спросила Джойс, - Принцесса. А рядом с ней… что-то непонятное.
   - Что значит, «что-то»? – неодобрительно уточнила Таис. Ей не нравилась манера этой девицы любыми способами пытаться привлечь к себе внимание, втягивая в разговор тех, кто, в общем-то, не горит желанием с ней общаться.
   - Это… Как бы получше объяснить? – Джойс выдержала драматическую паузу, - А, ладно. Сами увидите.
   Умирать от любопытства никому не пришлось, потому что дверь тут же открылась, пропуская Веринью и Воробья. Таис, Андреа и Лейла откровенно уставились на девушку, до поры, до времени сдерживая смешки. Джойс, развернувшись к залу, оглядывала всех пятерых, предвкушая забаву и, выжидая, кто же начнёт первым.
   - Привет, - без особой теплоты произнесла Веринья, - Смотрите, кого я привела.
   - Чёрта с два, привела, - проскрипел голос из-под шляпы, съехавшей почти до носа, - это ты тащилась за мной всю дорогу.
   Этот, то ли юный, то ли старушечий голосок, прозвучал, как сигнал к наступлению.
   - Вы только послушайте! – радостно всплеснула руками Таис, - ОНО умеет говорить!
   - Хвала пресвятой деве! – Лейла закатила глаза и с преувеличенной серьёзностью перекрестилась, - Я уж подумала, началось нашествие грибов-мутантов.
   - Бледных поганок, - меланхолично подытожила Андреа, чуть скривив рот.
   Веринья отошла к зеркалу, поправить волосы, да так и осталась там, наблюдая за происходящим, но пока не становясь ни на чью сторону. Воробей сдвинула шляпу на затылок (теперь поля доходили до бровей), чтобы лучше видеть обидчиц и уставилась на всех троих немигающим, злобным взглядом. Девицы издевательски хихикали.
   - Заткнитесь, идиотки, - не выдержала, наконец, Веринья.
   - Кого это ты так назвала? – впервые в голосе Таис прозвучала настоящая злость, она выпрямилась в кресле, забыв о развлечении.
   - Оставьте девчонку в покое, - будто не слыша её, продолжила Веринья, - Дайте ей хотя бы рот открыть.
   - А кто ей мешает? – удивилась Андреа, - Э-э-э… девочка. Что тебе нужно? Ты не ошиблась дверью? Школа для детей с отклонениями находится…
   - Господи боже! – рявкнула Веринья, - Да разве она может хоть слово вставить в вашу сорочью трескотню! Уймитесь, чёрт бы вас побрал!
   - Принцессита, - предостерегающе сказала Лейла, - не надо портить нам удовольствие. Между собой, мы всегда разберёмся, но, что тебе за дело до этого хорька? Андреа права, захочет сказать, зачем пришла, скажет.
   В этот момент хорёк, как ни в чём ни бывало, каркающим голосом заявил:
   - Мне нужна хозяйка. Как к ней пройти?
   - Второй этаж, первая дверь налево, - поспешила Веринья разрешить, наконец, неловкую ситуацию.
   Девчонка, не сказав ни «спасибо», ни «до свидания», подхватила за ручку чемодан и, ни на кого не глядя, поволокла его к лестнице. Но её и не думали отпускать так просто.
   - Далеко собралась? – Лейла, из троих самая сильная, к тому же всегда готовая ввязаться в потасовку, встала у первой ступеньки, преграждая дорогу Воробью, - Если хочешь здесь работать, сначала научись вести себя, как следует. Это приличное заведение, дорогуша.
   Таис и Андреа подошли, сзади, отрезав новенькой путь к отступлению.
   - Работать здесь? – Таис брезгливо усмехнулась, - Ты что, Лейлинья? Она же дурочка. Простых слов не понимает.
   - Такую бродяжку дона Бела не возьмёт даже в поломойки, - Андреа протянула руку, и сорвала с головы Воробья огромную шляпу. По спине девушки рассыпался водопад длинных, золотистых волос и она вдруг перестала выглядеть невзрачным заморышем. Никто впрочем, не обратил особого внимания на это перевоплощение, события развивались слишком быстро и не в том направлении, которое наметили «старожилки».
   Не оборачиваясь, девчонка провела длиннющими, выкрашенными фиолетовым лаком ногтями по руке Андреа, оставив на ней глубокие борозды, тут же начавшие кровоточить и, когда та с воплем выронила шляпу, подняла её с пола, отряхнула и сунула под мышку.
   - Тебе, рожу расцарапаю, если не отойдёшь, - невозмутимо сообщила она Лейле.
   Метаморфозам, происходившим с этой девицей, оставалось только поражаться: сначала нелепое существо, в котором мало что выдавало принадлежность к прекрасному полу; минуту назад почти ангелоподобное создание; теперь же её полосатый свитерочек, выставленная вперёд рука, с действительно жуткой длины ногтями и искорки сумасшедшего веселья в глазах рождали устойчивые ассоциации с… Фредди Крюгером.
   Андреа и Таис поспешили ретироваться на безопасное расстояние, а Лейла лихорадочно соображала, как с наименьшими потерями выйти из этой ситуации. Она была не против драки, тем более с зарвавшейся салагой, но девка точно с приветом. Сейчас с трудом верилось, что её спровоцировали они, похоже, эта кретинка в любом случае постаралась бы нарваться на скандал, чтобы иметь повод вонзить в кого-нибудь свои когти, а ещё лучше вцепиться в горло… зубами. Лейлу передёрнуло, но всё же она решила не сдаваться так легко. Неизвестно кто тут кого отметелит, а таких сучек нужно сразу же ставить на место. Пусть поймёт, что она здесь не самая крутая. И по-кошачьи грациозная, почти полностью обнажённая Лейла Кастру довольно ухмыльнулась: не так, как планировали они с девочками, но всё-таки будет весело! А царапины, чёрт с ними, заживут.

Она уже приготовилась сделать незаметный выпад, который её соперница при всём желании отразить не успеет. Но тут вмешалась не спускавшая с них глаз Веринья. Повадки Лейлы были ей хорошо известны: сейчас соплячка получит не просто чувствительный, а крайне болезненный удар и прежде чем опомнится, окажется на полу. Несмотря ни на что Веринья всё ещё жалела девочку: агрессивная дурёха, она не представляет какой ей дадут отпор. Кроме того, девушке не хотелось стать свидетельницей очередной разборки, которые так любила устраивать Лейла, иногда она становилась просто неуправляемой и за годы, что здесь проработала Веринья, не пыталась подраться, кажется, только с Таис. Эту стычку нужно было предотвратить, поэтому она быстро шагнула вперёд и, встав между девицами, схватила Лейлу за локти:
- Успокойся. Сама потом будешь жалеть. Тебе это ни к чему.

   - Не понимаю о чём ты? – бросила Лейла, чьи мысли уже находились далеко, сосредоточенные на внезапной атаке, в которую готово было броситься тело, - Отойди.
   - Всё ты понимаешь. Кто сейчас говорил, что это приличное заведение? Вот и остановись, пока не поздно.
   Лейла больше не могла притворяться, в ней проснулась ярость, требовавшая выхода. Забившись в руках Вериньи, она попыталась ударить её коленом, но та ловко уворачиваясь, продолжала удерживать её, не давая вырваться.
   - Убери руки, Эсперанса, - выдохнула Лейла сквозь зубы, тщетно пытаясь освободиться.
   И тут раздался ещё один голос, который в тот момент никто не ожидал услышать и тем более не ждали, что в этой напряжённой обстановке он прозвучит на удивление нормально:
   - Как? Эс-пе-ран-са?- Воробей удивлённо и совершенно по-детски захлопала глазами, уставившись на свою заступницу, - Господи, ну и имечко. Ты ж сказала, тебя звать Веринья?
   Таис не понимала реакцию этой странной девицы, но решила не упускать шанс урегулировать наконец-то неприятную ситуацию… и заодно щёлкнуть кое-кого по носу:
   - Вера Сантана Эсперанса дус Дореш, - холодно отчеканила она, не приближаясь, - Наверное, ты нечасто бываешь в бедных, нет в нищих кварталах. В ПРОСТЫХ и обычно многодетных семьях, любят награждать такими длинными и бессмысленными именами. Наша Эсперансита, как раз из такой семьи, она выросла в трущобах Серру-Азул.
   Веринья, не выпуская Лейлу, через плечо бросила на Таис взгляд, означающий «прикуси язык». И тут, в наступившей на несколько секунд тишине, Воробей засмеялась. Искренне, жизнерадостно, буквально захлёбываясь смехом:
   - Ха-ха-ха! Ой… Сантана! Да ещё и Эсперанса! А почему не Мария? Собрали бы уж всех в одну кучу! Нет, я не могу! Вера Сантана Эсперанса! Блин! Кому рассказать, не поверят! Хи-хи-хи! Держите меня! Я сейчас ОПИСАЮСЬ!
   Девчонка никак не могла остановиться. Она хваталась за живот, хлопала себя по коленкам и продолжала хохотать так, что из глаз потекли слёзы:
   - Ха-ха-ха-ха-ха!

   Все уже забыли о несостоявшейся драке и, остолбенев, почти с ужасом смотрели на это бурное веселье. Наконец Воробей выдохлась. Издавая булькающие звуки, она съехала по стене на пол, и застыла в изнеможении. Первой очнулась Веринья. С отвращением, взглянув на девушку и прошипев «Дерьмо», она быстро взбежала по лестнице. Остальные не успели отреагировать: шум, крики и смех внизу всё-таки привлекли внимание обитателей Центра, на площадке уже толпились девицы пытавшиеся понять, что здесь происходит. Неожиданно они как по команде расступились, и к верхней ступеньке стремительно подошла молодая женщина. Короткая, элегантная стрижка, золотистого цвета бриджи, подчёркивающие изящество ног, такая же, как у Джойс белая рубашка, но строго застёгнутая до предпоследней пуговицы – Денизи Мота, неофициальный заместитель Марии ду Сокорру, отличалась изысканным вкусом и покидала свои апартаменты, только полностью завершив туалет и наложив макияж, даже рано утром её не видели разгуливающей по коридорам в халате.
   - Что стоите? Расходитесь по комнатам, здесь вам не цирк, - обернулась она к сгрудившимся позади девушкам, которые неохотно подчинились, и разбрелись, продолжая вполголоса обсуждать, что же могло случиться на этот раз. Денизи снова переключила внимание на тех, кто находился внизу и в первую очередь на Лейлу, до сих пор стоявшую у подножья лестницы, - Конечно, это твои фокусы, сразу надо было догадаться. Котик, предупреждаю ещё раз, когда-нибудь ты вылетишь отсюда, несмотря на все твои таланты. Мы не можем смотреть сквозь пальцы на хулиганство, - тут она заметила за спиной Лейлы Воробья, уже поднявшуюся на ноги и даже успевшую нахлобучить свою шляпу, - Ты, наверное, Глория Фонтеш?
   Девчонка кивнула. Денизи внимательно осмотрела её и, развернувшись на невысоких каблучках, скомандовала:
   - Иди за мной. Дона Бела уже ждёт тебя.
   Воробей, громыхая чемоданом, подошла к лестнице, спокойно обогнула Лейлу и, поднявшись на несколько ступенек обернулась, одарив девушек очаровательной улыбкой. Когда она скрылась за дверью кабинета хозяйки, Лейла с размаху ударила кулаком по перилам и тихо выругалась.
   - Маленькая дрянь, - Таис казалось, была удивлена поведением новенькой, - Неужели она думает, что после этого сможет здесь нормально жить?
   - Ну, - возразила Джойс, - она оказалась далеко не простушкой, - и прибавила со значением, - К тому же, какое-то время девочка будет под надёжной защитой.

***
   Анжелу да Силва, привлекательный молодой мужчина с мягкими чертами лица, накинул пиджак и посмотрел на вошедшую в комнату жену с каким то особенным сдержанным обожанием, давно и счастливо женатого человека. Они с Барбарой были ровесниками, и в 21 год смотрелись как вполне зрелая супружеская пара. Может быть, причина была в том, что, поженившись в 17 лет, сразу после выпускного бала, они меньше чем через год стали родителями малышки Алиси и быстро повзрослели. Барбара явно изменилась после родов, расцвела и превратилась в чувственную, очаровательную женщину, выглядевшую старше своих лет. В её сестре Элене рождение ребёнка произвело такую же перемену, сейчас близнецы были больше похожи друг на друга чем в детстве и юности.
   - Любимая, звонил Рамиру, мне придётся ненадолго сходить в магазин. Прибыла партия товара, который мы ожидали только в понедельник, я должен лично проверить заказы сеньора Паэса и некоторых других постоянных клиентов. Вернусь максимум через два часа.
   - Не волнуйся дорогой, мне есть, чем заняться, - Барбара улыбнулась, этот звонок был некстати, скорее, для мужа, он обожал проводить выходные дома с ней и дочкой.
   - Ну, я пошёл. Передай мой поцелуй Алиси, - Анжелу ласково коснулся губами её щеки, и вышел.
   Молодая женщина не торопясь, пересекла гостиную, ненадолго задержавшись перед зеркалом. Бутылочного цвета водолазка, чёрные брюки свободного покроя, светлые волосы подстрижены по моде, но не слишком замысловато, её стиль, позволяющий чувствовать себя комфортно, что она, прежде всего, ценила в вещах и обстановке. Анжелу это понимал. В их доме не было ничего парадного, торжественного, монументального или вызывающе современного. Лёгкая и изящная плетёная мебель, уютный, обтянутый светлой материей диван, весёлые обои на стенах, тоже в светлых тонах. Барбару не волновало, что обои, тем более, бумажные, вопиюще немодны. Ребёнком, она любила разглядывать цветы и странные рисунки на стенах в доме деда и Жудит, это было одной из причин, почему такие семейные походы девочка воспринимала как праздник. Выйдя замуж она решила подарить дочери такую же незабываемую сказку и сама выбрала и наклеила первые обои, решив менять их каждые пять лет.
   Барбара заглянула в залитую солнцем детскую. Алиси играла сидя на ковре, полностью погружённая в какую-то очередную выдумку, никого вокруг себя не замечая. Марта, её молоденькая, весёлая нянька, увидев хозяйку, заговорщически улыбнулась и поднесла палец к губам. Мать согласно кивнула, и несколько секунд понаблюдав за девочкой, осторожно прикрыла дверь.
   «Она такая же какой была я в её возрасте, - думала Барбара, направляясь в библиотеку, чтобы проверить электронную почту в компьютере, - Тихая, спокойная, никогда не плачет. Сама придумывает себе игры и компания ей не нужна. Алиси… Маленькая Алиса в Стране Чудес. Её там ждёт много удивительного, уж я-то знаю». Она улыбнулась воспоминаниям о собственном детстве и тут болезненным диссонансом к покою и гармонии солнечного утра прозвучала мысль, которой ни в коем случае нельзя было позволять оформиться, по крайней мере, сейчас: «А когда она вырастет, будет чувствовать то же, что и я?».
   Женщина пробежала пальцами по клавиатуре и тень, омрачившая её лицо, исчезла. Письмо от Элены! Хотя с подачи сестры они обменивались посланиями не реже трёх раз в неделю, для обоих это оставалось радостным событием. Она, скользнула взглядом по возникшим на экране строчкам щедро украшенным забавными картинками и… грамматическими ошибками:
   «Милая Барби! Знаю ты тирпеть не можеш кагда я тибя так называю но не могу удержатся. Вчира мы с Леу литали в Ласвегас и класно оттянулись в «Caesars Palace» (чего ты катигорически не адобриш). Мне как ты знаеш всигда визло в азартных играх (ещё кагда я абыгрывала в карты дедушку) и этот раз не стал изключением. Начиналось всё не очень здорово и Леу кагда я делала очиридную ставку строил кашмарные рожи а патом падходил сзади и наченал шипеть штобы я больше ни смела и т.д. ну ты его знаеш и панимаеш насколько это «сирьёзно». Я канешно не остановилась а кагда в итоге сорвала банк он прямо раздулся от гордости сообщил репортёрам что я его жена (подумай! как будто за последние два года вся Ивропа не узнала кто такие Элена и Леонарду Паэс!) и запичатлелся на всех фотках. Таким образом мы вместе попали в раздел светской хроники (каторую ты никогда не читаеш) под агромным загаловком «Шикарная Элена Паэс…» далее по тексту мой последний «подвиг» на всиобщее обозрение. Валинтина здарова и радуется жизни как её мама хатя видимся мы нечасто (дела дела ты же панимаеш дорогая что такое жизнь светской львицы хатя как ты можеш понять мои праблемы из сваей сонной дыры Порту дус Милагрес? извени это шутка). Так вот малютка Вал в нашу паследнюю встречу удевила миня оказывается она очень скучает по своей кузине (а я то глупая думала что им смиртельно скучно вместе они ведь такие разные но аказывается они больше пахожи на нас с тобой чем мне казалось. Может вырастут такими же падругами?). И я сразу вспомнила что мы давно не видились. Вобще то я никогда об этом не забываю но стоит бальшого труда пирисилить сибя и хатя бы на несколько месяцев вирнуться в этот правинциальный городишко. Радители убили бы миня если бы это прачитали (нимедлено уничтож письмо!) но я приадаливаю ниприязнь к сельской жизни только патому что здесь жывёш ты. Иначе в Порту дус Милагрес миня видели бы раз в 10 лет не чаще! Итак если ты ещё не поняла этаго я скоро прееду и спасу тибя от аканчательного заплиснивения (крутая вичиринка для всех друзей и наш каронный номер о’кей?). Не знаю долго ли я выдиржу на этот раз и сколько патом Леу прийдётся отпаивать миня антидиприсантами но рискну. Жду нимедленого ответа а ты жди миня
   Бисконечно любящая тибя систра
   Элена
   Барбара добродушно усмехнулась, обдумывая ответ, и её пальцы снова затанцевали над клавишами. Немногочисленные новости, шутки, понятные только им двоим, до недавнего времени, Элена была единственным человеком, кому она не любившая откровенничать и обнажать свои чувства, могла писать такие длинные и подробные письма, как будто ни о чём. Щёлкнув мышью на «отправить», и отключив компьютер, она повернула голову к занимавшему всю правую стену окну. Стол располагался всего в метре от него, и во время работы Барбара часто устраивала небольшую передышку глядя на покрытые зеленью, или, в соответствии со временем года, обнажённые, ветви её любимого клёна. Это помогало ей собраться с мыслями, найти нужное слово или образ, а иногда, как сейчас, просто ощутить огромный, всеобъемлющий покой и умиротворение. Так и произошло: всё неприятное и тревожащее до поры до времени отодвинулось, осталось лишь ощущение бесконечности сегодняшнего утра и уверенность, что задуманное, ещё может получиться.
   Барбара тряхнула головой и, наслаждаясь мыслью о том, что она предоставлена сама себе, поднялась в расположенную на втором этаже спальню. Медленно, как бы нехотя, разделась, небрежно разбросав вещи, достала из шкафа халат, и прошла в ванную.

   Не без удовольствия оглядев своё обнажённое тело и проведя руками по его мягким округлостям, она стала под душ. Упругие струи горячей воды, сбегающие по коже, ласкающие движения губки, втирающей ароматную пену… Весь облик молодой женщины дышал томлением предшествующим экстазу и, одновременно, вдохновением. Закончив, она тщательно вытерлась и, обернув голову полотенцем, снова подошла к зеркалу. На запотевшем стекле возникли строки, всего минуту назад сложившиеся из множества ощущений и эмоций:
      Ты не гавань, что прячет от шторма.
      Ты простор и парящая птица.
      Я стремлюсь к тебе так же упорно,
      Как корабль к горизонту стремится.

***
   Жудит вздохнула. Орланду, её младший сын, проспал сегодня до половины одиннадцатого. Сейчас, наскоро позавтракав, он допивал апельсиновый сок, поглядывая на часы, как будто его ждали неотложные дела.
   - Ты будешь обедать дома, или опять допоздна останешься у кого-нибудь из своих приятелей?

   - Мамуля, - девятнадцатилетнему Орланду, на вид с натяжкой можно было дать шестнадцать, и он смотрел на мать наивным взглядом послушного мальчика, - ну какой обед, я ведь только что поел. Потом, мы с ребятами, что-нибудь перекусим, - заметив, как она нахмурилась, паренёк быстро добавил, - Но к ужину обязательно приду, вы с отцом можете не волноваться.
   - Твоя дружба с Мигелом… - Жудит никогда не упускала случай, затронуть эту тему, но почти всегда безрезультатно.
   - Мама, - Орланду обезоруживающе улыбнулся, - ты слишком обо мне беспокоишься. И, заметь, без всякого повода. Мигел – отличный парень, мы просто развлекаемся, а подготовку к институту я не забросил, занимаюсь почти каждый вечер, - разом ответив на все высказанные и невысказанные претензии и, предупредив новые вопросы, он сделал последний глоток, поспешно чмокнул мать и уже на бегу весело крикнул, - До вечера!
   Жудит покачала головой. Сын – совсем ещё мальчишка: невысокий, коренастый, с симпатичным, открытым лицом. Она до сих пор не понимала, как ему удалось вписаться в компанию этих самоуверенных красавчиков, которыми верховодил сын её подруги Жизел Оливейра – двадцатилетний оболтус Мигел. Когда Орланду смотрел ей в глаза и обаятельно улыбался, ему невозможно было возразить, но мать знала, что к ужину он не вернётся, а к учебникам не прикасался, по меньшей мере, месяц. И у него всегда наготове убедительные объяснения, которым, похоже, охотно верит Деодату. Муж не сомневается, что у мальчика всё в порядке, а Жудит не станет его разубеждать и просить о помощи, она попытается решить проблему сама. Как всегда поступала в последние годы.
   - Что приготовить на ужин, дона Жудит? – прервала её размышления служанка.
   - Сделай тимбале, Виолета, а на десерт сырное суфле. – Она перечислила любимые блюда Орланду и подавила очередной вздох. Ещё не разу еда не пропала зря, вернувшись за полночь, он разогревал холодный ужин и, поев, укладывался спать. – Мне, как обычно, приготовишь лёгкий салат.
   Прислуга начала убирать со стола и Жудит, чьё присутствие больше не требовалось, перешла в гостиную, где почти машинально опустилась на диван. Едва закончилось утро, а ей уже нечем заняться, некуда пойти, не с кем поговорить. Чуть позже можно будет позвонить кому-нибудь из приятельниц, жён друзей и коллег Деодату, поболтать, обсудить последние сплетни. Когда-то давно рыбачка Жудит дус Рейес считала, что пересудами увлекаются только люди небогатые, дамы из общества выше подобных занятий. Но Жудит Перейра, супруга вице префекта, элегантная (во всяком случае, стремящаяся выглядеть таковой) женщина, через день посещающая лучший салон красоты в городе, пристально следящая за модой и претендующая на широту взглядов и кругозора, давно поняла, разница лишь в уровне слухов. Здесь, на верхушке местного общества, точно так же шушукались и перемывали кости, обсуждали предполагаемые неблаговидные поступки и связи на стороне, только объектом разговоров были не рыбаки и владельцы мелких лавчонок, а «уважаемые» люди, которых хорошо знали не только в Порту-дус-Милагрес, но и в Салвадоре, Рио, Сан-Паулу.
   Взгляды Жудит начали меняться в первый же год, проведённый с мужем в Салвадоре. Пасока учился и жил в дорогом частном интернате, они снимали квартиру в престижном районе, вокруг ключом била жизнь, разительно отличавшаяся от их спокойного существования в Порту-дус-Милагрес. Жудит сразу кинулась обустраивать новое жильё, получая на этом пути первые уроки вкуса, а заодно усваивая навыки выживания в большом городе. Со временем у них завязались знакомства, Деодату и Жудит принимали гостей, наносили ответные визиты. Всё это накладывало свой отпечаток, и наивная провинциалка лишь недавно выбравшаяся из бедности постепенно меняла свои привычки и образ мыслей, превращаясь в искушённую жительницу мегаполиса.
   Девять месяцев учебного года, пролетели как один день. Наступило лето, и семья Перейра вернулась в Порту-дус-Милагрес. Тогда, в первый раз, Жудит была счастлива на какое-то время вернуться к прежней жизни, среди людей, которые любили её такой, какой она была на самом деле. Произошедшие в ней перемены заметила только Ливия. В последний вечер перед отъездом, когда они пригласили всех друзей на прощальный ужин, жена Гумы помогала Жудит заканчивать кое-какие приготовления на кухне и неожиданно оборвав непринуждённую болтовню, серьёзно произнесла:
   - Не старайся стать другим человеком Жудит. Каким бы важным не казалось всё это сейчас, поверь, оно не заслуживает таких жертв. Ты ведь знаешь, что для тебя главное.
   Разумеется, Жудит знала. Семья, дети, налаженный быт, любимый мужчина. Но разве изменившись, начав соответствовать новым друзьям и своему нынешнему статусу, она не сможет это сохранить? В гостях ты один человек, на приёме другой, в кругу семьи – третий. Когда-то Жудит назвала бы это лицемерием, но сейчас не видела в таком положении вещей ничего ужасного. Жизненная необходимость, не более того: другие условия – новые правила игры. К тому же в каждой из этих ипостасей, она остаётся собой… до определённой степени.
   Они вернулись в Салвадор, и жизнь быстро вошла в прежнюю колею. Жудит внимательно приглядывалась к своим приятельницам, стараясь незаметно перенять их манеру вести себя, вслушивалась в разговоры, запоминая незнакомые имена и названия, чтобы не выглядеть простушкой и иметь возможность поддерживать непринуждённую светскую беседу. Удалось ли ей это? Сейчас, много лет спустя, следовало честно признать: не во всём.
   Тем не менее, она прошла большой путь за эти годы. Когда их семья снова обосновалась в Порту-дус-Милагрес, они с Деодату во многом уже не были теми же людьми, которые уехали отсюда пять лет назад. Мужчина и женщина с определёнными амбициями, претендующие на положение в обществе (Боже, как эти претензии возмущали Ондину, её бывшую свекровь!), но по-прежнему ценившие простоту и уют семейной жизни, искренне любящие своих близких и друг друга. Казалось, нет таких преград, которые они не преодолели бы вдвоём. Как бы ни менялись оба, поддержка и взаимопонимание оставались незыблемым фундаментом их отношений. Они были по-настоящему счастливы.
   И всё рухнуло. Не сразу, но окончательно и безвозвратно. И как запоздало поняла Жудит, винить в этом она могла исключительно себя. Ей всегда не нравилась Клаудия, она не смогла бы объяснить почему – чисто инстинктивно. Но проблема была не в этом, а в так и не изжитом представлении о том, что женатый мужчина не может поддерживать такие дружеские отношения с другой женщиной. К тому же Клаудия была одинока… и очень привлекательна. Жудит начала вести себя так же, как когда-то с Жаком, упрекала, напоминала о семье, требовала объяснений. Деодату был спокоен и невозмутим, но однажды сказал то, что выбило почву у неё из-под ног:
   - Она просто друг, Жудит. Мы разговариваем, иногда, я обсуждаю с ней свои проблемы, что тут такого?
   «Значит, теперь, для того, чтобы выговориться, спросить совета, тебе нужна другая женщина?! – хотелось ей крикнуть, прямо, в улыбающуюся физиономию мужа, - Деодату, раньше для таких разговоров, тебе было достаточно меня и твоих приятелей! Твоим другом, доверенным лицом, всем чем угодно, была Я, а не какая-то посторонняя баба. Ты и знаешь её, всего ничего. ТЕБЕ, может быть, неважно, женщина она или мужчина, но, неужели ты не понимаешь, что для МЕНЯ это имеет огромное значение?».
   Жудит могла бы так сказать, но в их доме за последнее время и без того говорилось достаточно. Ещё один всплеск злости и отчаяния ничего бы не изменил. К тому же она не сомневалась в любви Деодату. Муж не лгал ей, он на самом деле не видел ничего особенного в их с Клаудией отношениях. И раз его не удалось переубедить словами, Жудит решила донести до него всё, что она об этом думает другим способом. Стала вести себя сухо и сдержанно, почти не разговаривала с Деодату, особенно, когда они оставались вдвоём, и, разумеется, не позволяла ему никаких ласк. Пусть научится ценить, то, что у него было. Как очень быстро выяснилось, большей глупости она сделать не могла.
   Деодату не возмущался, ничего от неё не требовал, просто молча ждал, когда она перебесится. Но однажды, хотя, казалось бы, его поведение никак не изменилось, Жудит поняла, он влюбился. Влюбился в Клаудию Фрейташ. Он будет только рад, если их жизнь снова наладится, опять станет нежным, заботливым, понимающим и им по-прежнему будет хорошо вместе… Но настанет момент, когда он ей изменит, потому что теперь, ему всегда придётся делить свою любовь между двумя женщинами.
   Подводя итог невесёлым размышлениям, Жудит в который раз констатировала про себя: их брак умер. Его невозможно было спасти уже тогда, когда она впервые догадалась о чувствах Деодату к Клаудии. Жудит признавала, что сама подтолкнула его, но пути назад не было. Так и возник в их доме своеобразный «заговор молчания». Они общались только в присутствии кого-то третьего. Деодату, раньше считавший себя однолюбом, не сумев добиться взаимности от Клаудии, превратился за эти годы в постоянного клиента Центра ночных развлечений, а одно время даже содержал эту девку, Марселу дус Сантуш, которая сейчас живёт с префектом. Жудит тоже иногда подумывала завести роман, это придало бы остроты её существованию и потом, после стольких лет одиночества вдвоём, хотелось снова ощутить себя женщиной. Но, скорее всего, сначала распадётся их образцово-показательная семья, принадлежащая к местной элите. Муж никогда по своей воле не согласится на развод и, тем не менее, скоро она будет свободна и богата.
   «Деодату, ты ведь отнюдь не дурак, - подумала женщина и на её лице появилась усмешка, немыслимая для той Жудит, которой она когда-то была. – Почему же тебе и в голову не приходило, что привычка рассуждать о делах в моём присутствии, однажды сыграет с тобой злую шутку? Ты сильно сглупил… Теперь мы расстанемся без проблем, причём на моих условиях, ведь небольшой части той информации, которой я располагаю, более чем достаточно, чтобы на много лет отправить тебя за решётку».

***
   - Аженор, произошло что-то, о чём я должна знать, но ты не можешь решиться, первым сообщить эту новость?
   Ана Клара встретилась глазами в зеркале заднего обзора с шофёром их семьи Аженором де Соуза. Тот поспешно отвёл взгляд. С той минуты, когда, спустившись по трапу самолёта, девушка бросилась в объятия водителя, которого знала с раннего детства, её не покидало чувство какой-то неправильности происходящего. Аженор был явно рад снова её увидеть, но его улыбка была немного неестественной, а в словах и движениях, даже в том, как он подхватил чемоданы, чтобы отнести их к лимузину, угадывалось скрытое напряжение. Но, каким бы плохим конспиратором не был добряк-шофёр, Ане Кларе пока не удалось вытянуть из него ни слова, намекающего на неизвестные ей события.
   - Я понимаю, что отец не скончался в моё отсутствие, тогда бы ты не отмалчивался, а наоборот болтал без умолку, надеясь меня обмануть. И вряд ли он послал ко всем чертям Марселу, по-моему, нас обоих это только порадовало бы… Но всё-таки, что случилось?
   «Святой Эшпедиту, сказать ей, или лучше промолчать? – ломал голову водитель. – Она и так всё узнает, как только переступит порог. Девочка – огонь, если такая новость обрушится на неё без предупреждения, жди неприятностей! Но и расстраивать раньше времени жалко, целый год не была дома, а тут…».
   - Мне всё же кажется, что новость имеет отношение к Марселе, – продолжала размышлять вслух Ана Клара. – Я ведь угадала, Аженор?
   - Нет, что вы, дона Ана Клара! – Шофёр так и не успел прийти к какому-нибудь решению, поэтому его ответ прозвучал слишком торопливо, расставив точки над i.
   - Значит, Марсела. Я так и думала. – Глаза девушки сузились. – Что же могло произойти? Ты мне не скажешь, это ясно, придётся гадать на кофейной гуще. – Она отвернулась к окну, словно пытаясь остаться наедине со своими мыслями. Через несколько секунд Аженор снова услышал её голос, и то, как он звучал ему совсем не понравилось. – Подожди… Ты хочешь сказать, что отец переселил её к нам? Теперь она живёт в нашем доме?
   Если Аженор что-то и не любил в молодой хозяйке, то это когда она говорила вот так, тихо и неестественно спокойно. Только раздувающиеся ноздри свидетельствовали о том, что девушка в ярости. Выругав себя за неумение убедительно врать, он кивнул.
   - Он всё-таки сделал это, - произнесла она задумчиво и чуть нахмурилась, сдвинув брови. – Ну, ладно…

Автор - Bellatrix Black

ОБСУЖДЕНИЕ СЕРИАЛА >>
<< Предыдущая серия Следующая серия >>